А ещё шли репетиции первомайского праздничного концерта. Подобные вечера проводились, чтобы научить внеклассной работе с младшими школьниками. Учащиеся под руководством педагогов разучивали песни, ставили сценки, декламировали стихи, готовили акробатические номера. Отец исполнял на балалайке что-то задорное.
1 мая он шёл в училищной колонне, с флагом или портретом кого-то из руководителей страны, заражаясь общим приподнятым настроением и радуясь тёплому, под 18 градусов, солнечному дню.
Заморосило только на следующие сутки.
1.5. Снова в Счастливцеве
Учебный год продолжался до 30 июня. Отец успешно выдержал переводные испытания. И всё же пришлось расстаться с новыми друзьями, романтикой студенческой жизни. Материальные затруднения в многодетной семье вынудили перевестись на заочное отделение.
12 июля отцу исполнилось 16 лет. С 1 августа он приступил к работе в колхозе. Позже в анкетах указывал, быть может ошибочно, что хозяйство носило имя Ворошилова. Но вот уроженка Счастливцева Хрулёва убеждена, что называлось «Победа». Впрочем, и ей могла изменить память.
В конце лета – начале осени работы в сельском хозяйстве невпроворот. Колхозные сады в Счастливцеве обильно плодоносили. Фрукты отправляли в Киев, Харьков, Москву, оставшуюся часть сушили. Во все концы страны везли арбузы, овощи. Попробуй в страду, будучи учётчиком, выкроить время для учёбы! А тут ещё комсорг не отстаёт: кому, дескать, как не заочнику, быть политинформатором.
События в мире волновали всех. Откуда подросток мог черпать новости?
Перед войной, утверждают историки, «всеохватывающим» стало проводное радиовещание, «в большинстве городских квартир и сельских изб прислушиваются к чёрной “тарелке” репродуктора»20. Висел, вероятно, громкоговоритель и в доме деда. К тому же он, колхозный счетовод, непременно выписывал как минимум одну газету: или «Правду», или «Социалистическое земледелие», или хотя бы «Красный Крым».
Мысленно перенесёмся в август 1939-го.
Всю последнюю неделю в Геническе, а значит, и на Арабатке, стоит сухая тёплая погода. Днём 31‑го, по данным архива погоды, столбик термометра подбирается к 24 градусам. Поздно вечером, когда становится прохладнее, отец устраивается за кухонным столом. Готовясь выступать перед счастливцевской молодёжью, он перебирает при неярком свете керосиновой лампы последние номера газет.
24-го в «Правде» писали об окончании вражды между СССР и Германией.
Новость не укладывалась в голове. Отцу было десять, когда Гитлер пришел к власти, тринадцать – когда вспыхнул франкистский мятеж в Испании. Почти три года длилась гражданская война, и всё это время он, как большинство советских людей, горячо поддерживал республиканцев.
Увы, минувшей весной, опираясь на прямую поддержку фашистских Германии, Италии и Португалии, победу одержал генерал Франко. Италия к тому времени захватила Эфиопию, Албанию, Германия присоединила к себе Австрию, расчленила Чехословакию, а с апреля угрожала Польше.
Мало кто в нашей стране сомневался в неизбежности большой войны. В качестве противника видели нацистское государство. Из сообщений в печати юноша знал, что с апреля тянулись советско-франко-британские переговоры. Однако все попытки Кремля выстроить коллективную оборону против агрессии в Европе, заключив хотя бы трёхстороннюю военную конвенцию, оказались безуспешны.
Советский Союз был готов прийти на помощь Франции с Великобританией, если нападёт Германия, но у него не было с ней общих границ. Требовалось принципиальное согласие на проход в этом случае советских войск через территорию Польши или Румынии, но попытки англичан и французов уговорить их оказались безуспешными.
