— Как там Илюша? — спрашиваю ее.
— Нормально. Мы уже покормили его.
— Как он себя чувствует?
— Слабо, но уже бодрячком. Вас главврач хотел видеть, по поводу операции. Мы не могли дозвониться.
— Да, конечно. Я к нему зайду.
Вскоре мы оказываемся у палаты. Здесь четыре кровати, но занята только одна. Русоволосый мальчик приподнимается, увидев меня в дверях:
— Мама! — он смотрит на меня радостными глазами. — Ты пришла!
Бледный, с мешками под глазами. Трубки от его тела идут к аппарату гемодиализа.
Илье было всего два годика, когда мы с его отцом поженились. Он не знал другой матери, кроме меня, и не знает, что я ему неродная.
— Привет, Илюш, — говорю, подходя ближе. — Смотри, что я тебе привезла.
Показываю на зайца и пакет с фруктами в руках. Мальчик пытается встать, но медсестра напоминает: идет процесс гемодиализа. Так что он оставляет попытки, только нетерпеливо поглядывает на меня.
В палате много его вещей: игрушки, одежда.
Сначала мы приезжали в клинику всего три раза в неделю — этого было достаточно. Но потом Илье резко стало хуже. Почки начали отказывать, его положили в стационар. Врач сказал искать донора и деньги на операцию.
Вот я и пошла на это суррогатное материнство, лишь бы ему помочь. Деньги нашла. А где искать донора, даже не представляю.
— Ты как тут? — сажусь к нему на кровать.
— Хорошо, но вставать нельзя, — жалуется он.
— Потерпи, — подбадриваю его, вручая зайца. — Еще немного осталось. Скоро тебя вылечат.
— Спасибо, — он улыбается и сжимает новую игрушку. — Я домой хочу, мне тут скучно.
— Да, мой хороший, — глажу его по голове, а сама поднимаю лицо к потолку, чтобы слезы не выкатились из глаз. — Все будет хорошо.
— А как Настя? Ее в садике не обижают мальчишки?
— С ней все хорошо, она погостит у бабушки. Вот, смотри, я для тебя фото сделала.
Показываю ему Настюху с ящиком моих игрушек.
Мне нравится в Илюше то, что несмотря на свою болезнь, он всегда говорит, что будет защищать Настю. Очень позитивный мальчик. С ним поговоришь — и настроение поднимается. Просто наше маленькое семейное солнышко.
— Мам, а ты ко мне придешь завтра?
— Постараюсь… А знаешь, — меня осеняет внезапная мысль, — я тебе телефон куплю!
— Правда? — у него глаза загораются.
— Да! Ты уже большой мальчик, скоро семь лет будет. Куплю такой, чтобы ты мог на нем мультики смотреть. Тут же есть интернет?
Поверяю свой смартфон. Он показывает, что есть бесплатный вай-фай. Вот и отлично! Мама сказала, что Настина пенсия ей не нужна, а я тоже в доме Барковских на всем готовом. Вот и куплю за Настины деньги пасынку телефон.
— Хорошо, — он тяжело выдыхает. — А то Митька из пятой палаты хвастается, что у него есть телефон. Они там “Наруто” смотрят.
Мне стыдно, что я об этом раньше не подумала. Точнее, хотела как можно дольше уберечь детей от всех этих гаджетов, онлайн-игр, интернета и соцсетей. Видела, что у Вики сын не отлипает от своего смартфона. Она не считает это проблемой, но…
Не хочу, чтобы мои дети сидели вот также, как зомби, уставившись в экран. Дети должны двигаться: прыгать, бегать, дурачиться и смеяться. Докучать взрослым и делать глупости.
Так говорит моя мама, и я с ней согласна. А Сережа назвал меня старомодной, когда я запретила дарить Илье планшет на четвертый день рождения. Мы тогда поругались…
— Катерина Павловна, — зовет медсестра. — Федор Евгеньевич уже в отделении.
