Стас несет чемоданы к дому. Он их и из квартиры нести помогал. И чего я на него взъелась? Он ведь как я, работает на Барковского, просто немного иначе.
Дальше крыльца я его не пускаю. Сама закатываю чемодан в сени и прошу дать мне полчаса.
Он молча достает телефон. Спрашивает в трубку, можем ли мы задержаться.
Слышит ответ и кивает мне.
— У вас есть полчаса, — сообщает. — Не больше.
Я вхожу в дом.
4. Глава 4
— Ба, а я буду в маминой кровати спать или в твоей?
— А ты как хочешь?
— И так, и так!
— Ах, ты моя хитрюля!
Я стою, прислонившись к дверному проему, и смотрю, как моя мать возится со своей внучкой. На губах сама собой появляется улыбка: Настя знает, из кого можно веревки вить.
Это дом моего детства. Комната, в которой я выросла. Мама ничего не меняла после того, как я уехала в город учиться. Так что сейчас моя дочь с любопытством заглядывает во все углы. Вон, даже вытащила из-под кровати ящик со старыми куклами. Надо же, мама и их хранит!
— Ба, смотри, сколько игрушек! — Настюха смотрит на отрытые сокровища.
— Да, в них еще твоя мама играла. Мы с тобой съездим в город и купим еще.
Я отвожу взгляд. Больно. Так больно. Девять месяцев мне придется провести без своей малышки. Не ходить с ней по торговому центру, не выбирать игрушки.
С моим маленьким солнышком.
— Кать, ты только звони, поняла? — говорит мама, когда выходим в коридор. — Чтобы мы знали, что с тобой все в порядке.
— Хорошо, мам, — киваю. — Буду каждый вечер по видеосвязи звонить перед сном.
— Каждый, не каждый, а звони! Чтобы дочь тебя не забыла.
Судорожно выдыхаю:
— Я поняла.
— Беспокоюсь я за тебя! — она берет меня за руку. Губы сжаты, взгляд — предельно серьезный. — Чует мое сердце, что не в свои сани лезешь, Катенька.
— Мам…
Вот зачем она снова? Мне и так тяжело! Мы столько раз обговаривали эту тему. Искали другие выходы — но их просто не существует! А теперь, когда я уже беременная и получила аванс — назад пути нет.
Лучше вообще не задумываться о будущем, оно слишком пугает. Проще жить одним днем.
— Что “мам”?
— Не волнуйся. Не я первая, не я последняя. Все будет хорошо. К тому же, поздно уже что-то менять.
Не знаю, кого сейчас успокаиваю больше: себя или ее.
С самого начала я ничего не скрывала от мамы. Да, она не сразу приняла мое решение. Наверное, до сих пор с ним не согласна. Я вижу это в ее глазах.
— К тому же клиент разрешил вас навещать, — добавляю. — Не нужно смотреть на меня так, будто я навсегда уезжаю.
— Нет, — мама качает головой. — С животом не приезжай. Не надо, чтобы тебя здесь видели.
Догадываюсь, о чем она говорит. Сухо киваю:
— Ты права. Еще сплетни пойдут.
— Я знакомым скажу, что ты в Италию уехала на заработки, а дочку со мной оставила.
— А почему именно в Италию? — удивленно смотрю на нее.
— Ой, да ляпнула что пришло первым в голову! — она машет рукой. — Лишь бы меньше задавали вопросов. Гавриловна обещала с садиком помочь, но я думаю, Настеньке будет лучше со мной.
— Мама, ты из-за меня уезжаешь? — в дверях появляется Настя. — Сначала братик, теперь ты…
Она прижимает к груди плюшевого зайца. В глазах стоят слезы.
У меня внутри все ноет от боли. Хочется броситься к ней, обнять и прижать к себе. Никуда не ехать, отказаться от контракта. Вот только это невозможно.
Я должна пройти этот путь до конца.
— Нет, солнышко, — опускаюсь на колени. — что ты. Я еду, чтобы заработать денежек для тебя и Ильи. А когда вернусь, то привезу много игрушек и сладостей. И Ильюша со мной приедет!
