- Я твой сын! - орет тем временем Коробков и я наверное впервые замечаю слезы на лице Даниила.
Старский в тусклом свете уличного фонаря щурится и скалится. Как тот самый санитар леса - волк, только что прикусивший горло взбесившейся добыче. И я понимаю: Антон - зверь. Но он не чудовище.
- Пойдем! - хватает сына за рукав куртки Старский. - Ты - мой позор.
И они удаляются.
Я, передергивая плечами, собираюсь закрыть дверь, но Антон оборачивается ко мне:
- Останься в доме. Вставишь стекло и встретишь ментов.
Вздыхаю.
Кажется, я знаю того, кто только что отстоял мою крепость.
Подбегаю к двери. С одной стороны мне и не хочется отпускать его, а с другой - вот весь этот контракт разве не бред сумасшедшего?
- Антон Сергеевич…
Старский оборачивается.
- Мы ведь можем считать договор разорванным? - выдыхаю.
В ответ он как-то так нехорошо улыбается, что я не знаю, что и думать.
Вечер проходит ужасно, как и ночь. Спать в доме, где только что побывала шайка бандитов - то еще удовольствие. Но пойти мне некуда.
Старский спас меня, но при этом я осталась в очень странном положении. Я знаю, что никто не собирается помогать моему отцу. СМИ не перестали трубить о “деле преподавателя медицинского вуза” - так они это называют теперь. Может, по-прежнему старается Эльвира Коробкова.
В прессе проскочила только короткая заметка о том, что ее сын и также родственник известного фармакологического магната задержан и находится под следствием.
Ни слова про Старского. Быть может, Антону действительно пригрозили и он уехал?
Хорошего в этом только то, что мне теперь не придется рожать ребенка по контракту.
Я остаюсь в доме только после того, как охрана поселка помогает мне залатать разбитую раму и обещает выставить пост прямо напротив моих дверей.
Уже кое-что.
Но, сплю я все равно из рук вон плохо.
Утром убираюсь и наконец дозваниваюсь до отцовского адвоката.
Как бы там ни было, жизнь меня кое-чему научила. В особенности научил вчерашний вечер. Я больше не буду полагаться на других. И я начну думать головой, прежде чем связываться с сомнительными личностями или подписывать странные бумаги.
Не знаю, пошел ли урок от Старского впрок Даниилу, но мне лично - да.
Уже вечереет как вдруг мне поступает звонок от Евы.
Какое-то время я, затаив дыхание, смотрю в экран. Все же считают ее мертвой.
Соображаю буквально пару мгновений и жму “Ответить”.
Я недостаточно суеверна, чтобы считать, что со мной решили поговорить с того света. Но при этом я все-таки верю в карму: мой папа хороший человек, на него не могло обрушиться столько несчастий разом. Это просто несправедливо. Должно же ему обломиться счастье хоть где-то!
- Да? - прикладываю трубку к уху.
- Мне нужна твоя помощь, Крис! - голос как у живой Евы, только очень-очень испуганный. - Я дома у Артема, помнишь парня, который заведовал приютом?
- Угу.
От сердца отлегает. Как хорошо, что Ева не дала Ольге себя загубить. С нее станется. А я уже боялась…
- Так вот, - продолжает подруга. - Он не дает мне из дома выйти!
На этом звонок обрывается.
Я пару раз перенабираю. Но глухо. Похоже, Ева тоже ни в чем не соврала. Этот Артем настроен слишком решительно.
С некоторых пор я решила, что наше счастье и несчастье зависит только от нас. Срываю с крючка куртку. Я не дам этому гаду и дальше скрывать мою подругу, а папе - сесть по несправедливым обвинениям!
Но только я распахиваю дверь на улицу, как приходится попятиться.
