Отец подруги купил меня - страница 40

— Пап, это Варя, вы уже знакомы, помнишь, да? — Ася радостно приветствует своего отца, целуя в щеку, и теперь все его внимание обращено к дочери. — Я говорила, что позову ее, надеюсь, ты не забыл? Сам знаешь, какая на даче скукотища, один человек не помешает! Тем более Варя! Знаешь, как с ней весело? И готовить умеет. С ней не пропадем! Правда вечером она уедет с Антоном. Который сын местного депутата, понял, да? Он с нами в универе учится, на два потока старше.

Твою мать, Ася! Заткнись!

— Помню, — коротко изрекает он, как всегда пропуская половину мимо ушей, и кивком указывает на сиденья. — Садитесь.

— Ты супер, пап! — Ася крепко обнимает его за шею, позволяя мне увидеть подобие улыбки на строгом мужском лице, той улыбки, причиной которой я никогда не смогу стать. — Идем, — одними губами зовет меня подруга и машет рукой, будто маяк для кораблей, вот только в моем случае этот маяк толкает меня на погибель. 

Правда больше всего меня удивляет, как Мирону удается изображать перед дочкой такое спокойствие? Только ведь прожигал меня насквозь самым настоящим огнем, думала и сам вспыхнет синим пламенем, как Аид из самого дна ада. Зато сейчас вон, отвечая на просьбу Аси помочь мне, вылезает из машины и движется в мою сторону грозовой тучей. А я даже невольно замираю, позволяя окружающему шуму стихнуть и остаться лишь неровному стуку в груди, давая мужчине возможность нагло изучить провокационную длину моего платья. Наконец-то синяки сошли и я могу не париться в бадлоне, правда все же местами пришлось замаскировать желтизну.

Но стоит Мирону нарушить мое личное пространство, как все внутренности сжимает колючее чувство страха. Я ведь знаю, что он только кажется спокойным, будь обстоятельства другими, этот волчара разложил бы меня на этом самом капоте как рождественскую индейку. От этой мысли я с трудом могу сделать вдох, особенно когда он склоняется ближе, чтобы произнести свою угрозу:

— Обещаю, ты пожалеешь, что ослушалась меня! И очень постараюсь, чтобы тебе это не понравилось.

— Я уеду вечером… на такси, — срывается писк с моих губ, но видимо остается незамеченным.

— Теперь ты уедешь тогда, когда захочу я. — Он с легкостью забирает с моего плеча сумку с вещами и коротким кивком указывает на внедорожник. — В машину.

Каждое его слово, взгляд и мимолетное касание буквально кричит о собственничестве. Но, черт возьми, не стоит врать самой себе, потому что мне нравится способ, которым он показывает, что я принадлежу ему. Такого я еще никогда не испытывала, возможно это меня и испортило еще в самую первую встречу с этим мужчиной. Правда, некоторую грубость я бы все-таки убрала из наших, если их можно так назвать, отношений.

Отношений, боже, что за хрень в моей голове. Он никогда не будет моим. И мне тоже это не нужно! Мирон старше меня, гораздо старше и, уверена, есть особи намного лучше него, этот мужчина не особенный. Разве? Или мне так вскружили голову те милые сережки? Проклятье. Меня начинает напрягать, что даже мысль о том, что передо мной отец Аси, становится уже привычной… и не такой пугающей. И скорее всего я отказывалась от этой поездки только лишь по одной простой причине: я боюсь себя. Боюсь той, кем я становлюсь рядом с ним.

Я наивно полагала, что для меня будет адом ехать в одной машине с подругой и ее отцом, изредка получая пощечины от его леденящих душу взглядов, брошенных через зеркало заднего вида. Или всю дорогу ощущать себя третьей лишней. Но нет. Ад начался, когда мы приехали на дачу, которая, кстати, оказалась вполне обычной, с небольшой летней террасой, черепичной крышей и резным орнаментом. В целом хорошо отремонтированный деревянный домик, как у бабушки и дедушки в деревне, а если забыть о шныряющем рядом сером волке, то здесь становится даже уютно и хочется остаться.