Я перевожу дыхание. Грудь буквально как обручем сжимает. На губах до сих пор его вкус. Он меня целовал. Целовал…
- Я повел себя как... - вены на руках отца Кристины бугрятся - так крепко сжимает руль пальцами. - Напугал...
- Нет! - вырывается у меня и следом вдох - горячий, практически плавящий. - Мне понравилось.
Тогда Тавицкий оборачивается. Его дыхание, почти такое же тяжелое, как и во время осмотра.
Смотрит на меня прямым и немигающим взглядом. И в нём читается что-то похожее на боль. Вспоминаются слова Кристины: “папина задница плавится”.
Похоже, не только задница.
- Понимаешь, Ева, - его лицо вдруг становится каменной маской. - Я не имею на это права... Ты очень молодая…
Я будто бы снова получаю по ребрам с размаха.
В сознании всплывают слова Крис про элитную клинику, которая должна стать еще престижней. А для этого Тавицкому нужен брак с Ольгой. Быть может поэтому он пытается оттолкнуть меня сейчас? Проглатываю раскаленный ком, состоящий из боли и обиды.
- Я помню вы мне говорили, что стоит тщательно подходить к выбору первого мужчины, - получается уже почти спокойным тоном.
Глаза Тавицкого блестят так, словно он готов вот-вот броситься и растерзать врага.
- Так вот, - продолжаю я. - Мой первый мужчина не стал бы делать это на заправке. Он бы меня уважал и пригласил в отель или ресторан. Он никогда не сказал бы, что поцелуй со мной - ошибка.
Тавицкий выглядит так как будто получил достойный ответный удар и я замираю.
Уела? Да неужели я его уела?
Облизывает губы, опускает взгляд и когда он снова смотрит на меня, по коже как будто пробегает электрический разряд, я прямо чувствую как волоски на руках приподнимаются.
Я хочу чтобы он не возвращался к Ольге уже никогда. Чтобы выбрал меня и был со мной мужчиной. Настоящим, галантным...
Сердце колотится о ребра.
Хочу чтобы он сказал, что выбирает меня.
Бах… бах… бах…
Ба-бах!
Я слышу это в реальности. Тавицкий приподнимает брови и оборачивается на звук.
По стеклу бьет кулаком Кристина.
- Ты зачем заблокировал двери, папан? Боишься, что Ева выбежит?! Да куда тут бежать посередине России-матушки?!
Крис в дороге вырубается, а я не могу сомкнуть глаз и выпустить пар. В отличие от Тавицкого. Отец подруги гонит как бешеный, давит на педаль так, словно ему жить надоело.
Все еще ощущаю жар под кофтой, где он касался меня, чувствую вкус его губ. Хочу сохранить его. Касаюсь рта пальцами и тут же одергиваю себя: нет!
Если бы мой взгляд мог проделать дырку в Тавицком, он бы его уже изрешетил.
Ты только что разжег во мне пожар, ты дал мне то, о чем я столько времени мечтала и тут же бессовестно это отнял!
Мотор ревет, Тавицкий закладывает все те же небезопасные кульбиты.
Профессор, блин, гинекологии, авторитетнейший в столице женский врач отступил перед девственницей.
С досады пинаю водительское сиденье.
Выныриваю из своих мыслей уже в Воронеже. Тавицкий останавливает машину около потрясающе красивого отеля. Если бы дело не происходило в России, я бы подумала, что мы где-то за рубежом.
Кристинкин отец смотрит в стекло заднего вида и я толкаю подругу локтем в бок. Неудобно с ним снова один на один оставаться. Вот эта недосказанность между нами… жжет.
И я боюсь услышать от него "да", потому что в этом случае между нами будет только ночь. Мне будет мало только секса. Я хочу большего.
Подруга сонно ерзает на обивке, потягивается и выдает:
