Убираю руку от стояка профессора, потому что вижу в его глазах ярость, смешанную с желанием.
- Действительно, есть же ещё Кристина! - выдыхаю ему в лицо и скрываюсь за дверью.
Он пьян. Надеюсь, он именно поэтому забыл сейчас о своей дочери.
- Прикинь какая полка непрочная! - орет подруга, едва я оказываюсь в номере.
Сердце все еще стучит в висках от близости Тавицкого. Тело просто требует вернуться в его объятия.
Как же ты не вовремя, Крис! - проносится в мыслях, пока я, прислонившись к двери, смотрю, как живая и невредимая подруга выходит из ванной.
- Крис, будь аккуратней.
Ба-бах! - колотит кто-то по ту сторону дверного полотна. Так, что я подпрыгиваю.
- Это ещё что? - щурится подруга. - Какой-то пьяный быдлан?
- Почти, - проговариваю на одном дыхании и напрягаю голос так, чтобы отцу подруги было слышно. - Спокойной ночи, Григорий Викторович! Завтра в восемь встречаемся!
- Ахаха! - гогочет Кристина.
Толкаю её в спину.
- Я спать, чего и тебе советую.
Но сон не идёт. Так и вижу перед собой его лицо. А внизу внизу живота всё просто на узлы закручивается.
ГРИГОРИЙ
Бах! - бью по полотну двери с такой силой, что в глазах все начинает плыть, кулак зудит.
Тавицкий, ты же давал себе слово вести себя правильно!
Правильно…
Возвращаюсь в свой номер еще пару раз приложив по дороге о стену кулаком.
Когда увидел, как она другим мужикам нравится, прямо башню сорвало.
Моя… моя… моя… - кровью пульсирует в висках.
Но ведь Ева еще совсем девочка, юный нераспустившийся цветок. Я дал себе слово ее оберегать, ведь она печется о моей неразумной девице.
Дал слово, что я…
Падаю в кресло в номере.
Как хорошо, что здесь есть неплохой бар и мне уже плевать, сколько при выселении выйдет переплаты. Скручиваю крышку и заливаюсь из горла.
Я думал, что сумею держать себя в руках.
Дурак!
С тех пор, как Кристина подружилась с Елисеевой Евой, в моей семье настал относительный покой.
Дочь думает, я спал с Ольгой ещё до смерти жены, отсюда, как выяснилось, её ненависть ко мне. И именно из-за этого Настя села за руль пьяной и попала в аварию. Кристинка не знает, во что влипла ее мать и после чего я потерял к жене всякое уважение, что та стала тайно от дочери позволять себе выпивать.
Как только Насти не стало, Ольга воспользовалась ситуацией. И не сказать чтобы я сильно возражал. Мне надо было выпустить пар. Дочь же пришла в бешенство, застав меня дома с любовницей после похорон. С тех пор я с Ольгой стал аккуратнее. Встречались только на стороне, но Кристина до сих пор ненавидит меня, а правды я не могу сказать.
Покой нам принесла только белокурая, похожая на ангела Ева.
Глотаю виски из горла.
И я ведь себе приказал: не трогай, не рушь последнего, что связывает тебя с дочерью! Но подруга дочери влекла меня все сильнее, как назло.
Глаза Евы, голубые, каждый раз изучающие меня так пристально, пронизывали до мурашек. У меня ведь пару раз реально почти от этого вставал. А сколько раз я, трахая Ольгу, невольно представлял себе ее…
Я гнал эти мысли и возвращался к своей лучшей сотруднице, искусной и… кхм… - расстёгиваю воротник - искусственной любовнице, понимая, что никогда не буду хотеть ее так. Как пластиковая кукла по сравнению с чувственной и молодой Евой.
Но я-то мужик достаточно умный и взрослый, чтобы бросаться с головой в омут.
Но, почему-то меня до сих пор ведёт после того осмотра, когда я чуть не трахнул Еву пальцами? Удержался чудом каким-то господним.
