Собирался убрать руку, но она перехватила и, глядя мне в глаза, поцеловала пальцы. Отпустила только после этого и поднялась. Мягкой поступью подошла к тумбочке и включила ночник.
Я внимательно следил за ней, за тем, как она двигается.
Яна провела по дисплею телефона, в комнате заиграла музыка. Песню я слышал в первый раз и знал — не запомню. Зато запомню другое: как она, покачивая бёдрами, снимает сорочку и, оставшись в простых трусах, двигается в сумраке спальни.
Её волосы золотом рассыпались по плечам, бриллианты так и блестели. Кроме подаренных мной украшений на ней не было ничего.
— И что это?
Голос сел, а без того стоящий член распирало от желания обладать ею.
— Ничего, — сказала она и, крутанувшись под музыку, тряхнула головой. — Просто…
Подошла и опустилась на одно колено. Посмотрела мне в глаза.
— Яна, — сказал с предупреждением и поймал её руку, только она потянулась к ширинке.
— Я хочу.
Музыка продолжалась. Я погладил её между указательным и средним пальцем и выпустил кисть. Она коснулась моего паха, расстегнула ремень, затем молнию и высвободила член. Склонила голову и обхватила ртом головку. Я выдохнул и закрыл глаза. Чёрт! Это было отвратительно неумело и до одури хорошо. Не выдержал и положил руку ей на затылок.
— Возьми его лучше.
Она послушно сомкнула губы и стала двигаться. Ласкала языком и рукой, и я, блядь, готов был кончить спустя несколько секунд, хотя только вечером имел её. Она взяла ещё глубже и стала водить ладонью увереннее, быстрее. Её волосы рассыпались по плечам, спине и моим брюкам, хаос в башке стал мутным.
— Так? — Лизнула и подняла голову. Пальцами очертила головку, провела до основания и стала ласкать мошонку.
— Скажи, как надо, Карим. Как тебе нравится?
— Продолжай.
Она опять обхватила меня губами и взяла ещё глубже.
Сжал её волосы, подтолкнул вперёд.
— Да, — просипел, подталкивая её, помогая, но стараясь удержать при этом внутреннего зверя. — Да, девочка. Давай…
Она задвигала рукой ещё быстрее, её голова поднималась и опускалась, лопатки выпирали, и вбитые под кожу цветы словно распускались. Дрянь на идеальном теле, но я вдруг поймал себя на мысли, что мне нравится её татуировка.
— Да, так… Быстрее.
Её язык был юрким и нежным, пальцы — чуткими. С краю мелькнула мысль о Мадине, но я отогнал её. К лешему Мадину! Намотал на руку волосы Яны и стал насаживать её на себя. Терпеть уже не мог. Сама хотела.
Напряжение достигло предела. Толкнул Яну вперёд, но отстраниться не дал. Думал, хочу её до безумия, оказалось хуже — до смерти. Она упёрлась мне в бедро.
— Нет, — процедил, не дав ей отодвинуться.
Удовольствие накрыло с головой. Кончал ей в рот и ловил себя — и чёртову музыку запомню, и этот момент и, будь всё неладно, даже как блестит браслет на запястье Яны и цепочка на её шее.
Отпустил её. Она вдохнула, вытерла губы.
— Если не хотела доводить дело до конца, не надо было начинать.
Яна сидела на полу между моих раздвинутых ног и смотрела в лицо. Положила руку мне на бедро.
— Я хотела. — Она погладила меня по ноге. — И ты хотел.
Я усмехнулся уголком губ. Поднял её за плечо и посадил к себе на колени.
— Хотел. — Провел большим пальцем по губам и опять посмотрел в её голубые глаза.
Чистые, как летние небо, блестящие, без страха в глубине. А ведь действительно хотела. Погладил её по ягодице и поцеловал в шею. Прикусил кожу, а Яна погладила меня по волосам.
