Говоря «за все», я подразумеваю в том числе свои подозрения и неприятие того телефонного разговора. Сейчас они потеряли свое значение. Этот человек — второй после мамы, проявивший обо мне заботу в один из самых мучительных моментов в моей жизни. Он просто не может быть плохим.
Я затаиваю дыхание, потому что в этот момент отец Лены снова касается моего лица. Стирает слезу подушечкой большого пальца. Сердце молотит, как ненормальное, в животе становится тесно. Дышать снова невозможно, наверное, поэтому приоткрывается рот.
— Спокойной ночи. — Низкий голос разносится внутри меня горячей вибрацией, заражая собой каждую клетку тела. Такого я не чувствовала ни разу за всю свою жизнь.
Прикосновение исчезает, а через мгновение хлопает входная дверь.
14. 14
Нет ничего удивительного в том, что Лена подходит ко мне утром с контактом психолога. Я не хочу, чтобы вчерашний кошмар повторялся и беру визитку, обещая записаться на прием. Денег у Бориса Александровича я, конечно же, не возьму, но со своей первой зарплаты обязательно схожу к специалисту.
— Папа сказал, что тебе ночью было нехорошо. Ты как? — интересуется Лена.
Задержав взгляд на ее лице, я продолжаю заправлять постель, чувствуя вибрацию в груди от накатывающих воспоминаний. Я до утра не смогла сомкнуть глаз и думала об ее отце, а вернее, о его прикосновениях. Но разве правду ответишь?
— Нормально. А ты как сходила?
Лена плюхается в кресло и, подобрав под себя ноги, достает телефон.
— Отлично. Было весело. Сейчас скину тебе пару фоток и видео. Кстати, нас Слава с Мишей приглашают погулять. С нами пойдешь? Или опять на свидание с Сергеем побежишь? — игриво осведомляется она и ободряюще мне подмигивает.
Я уже смирилась, что Лена постоянно пытается меня куда-то вытащить и с кем-то свести, и перестала обращать на это внимания.
— Сергей уехал за город с семьей. Вернется послезавтра.
— Тогда я скажу, чтобы Слава с Мишей через часик подъезжали, да?
Я бы с удовольствием провела день в кровати за какой-нибудь книжкой или подремала, потому что за ночь спала от силы час, но оставаться дома один на один с Борисом Александровичем мне неловко. Вдруг это будет выглядеть так, что я специально ищу возможность остаться с ним наедине?
— Хорошо, — соглашаюсь, после чего иду в душ, чтобы немного взбодриться.
Когда возвращаюсь в комнату, Лены уже нет. Натянув любимые джинсы и свитер, я спускаюсь вниз. Желудок требовательно урчит, со вчерашнего дня я не держала во рту ни крошки. Но когда вижу в гостиной Лену и Бориса Александровича, вместе пьющих кофе, едва сдерживаюсь от порыва убежать наверх, пока меня никто не заметил. От одной мысли увидеться с Лениным отцом бросает в жар.
— Сона, — окликает меня низкий голос, и я замираю на месте, чувствуя оглушающие удары сердца и фантомные прикосновения его пальцев к моим щекам. — Присоединишься?
— Здравствуйте, — слабо улыбаюсь, приближаясь к столу.
— Сейчас сделаю тебе кофе, — Ленка тут же вскакивает со стула. — И сырники с джемом, которые Катерина приготовила просто улет.
— Спасибо, — наконец-то решаюсь поднять голову и к своему облегчению замечаю, что Борис Александрович смотрит в телефон.
— Пап, ты говорил у тебя в конце недели командировка? Или я опять все перепутала?
Борис Александрович отрывает взгляд от телефона и задерживает его сначала на дочери, а потом на мне, отчего волнение стремительно распространяется по всему телу. Щека, которой он касался ночью, горит огнем.
