— Женя! — Снежка ахнула в недоумении и осуждающе прошептала: — Зачем ты это говоришь?!
— Похоже, — Ксения уже всю хохотала, — пора искать номер психиатра?
Островский грубо прижал меня к себе, заткнул рот ладонью грубо и чертовски сильно.
— Ты топишь нас всех, идиотка! — рыкнул он мне на ухо злобно и холодно, а потом во весь голос виновато протянул: — Простите за этот концерт. Мне жаль. Кажется, у моей жены затянувшаяся послеродовая депрессия. Видимо, падение за борт поспособствовало…
Грубо выставив руку перед собой, Роб приказал всем заткнуться.
— Ты, — он указал на меня пальцем, — за мной. Живо.
Островский отпустил меня, но крепко переплел наши пальцы. Всем видом давая понять, что никуда я без него не уйду.
— Нет, сынок. Только она. А ты присмотри за Аней, — остановил его старик уверенно и дерзко. Точно знал, что ему такое неуважение сойдет с рук.
Быстро рванув к Снежке, я забрала из ее рук дочь. Все еще была обижена на подругу, что она мне не поверила. А потом, даже не посмотрев в глаза мужу, двинулась за Робом. В комнате застыло сильное напряжение. В подвешенном состоянии читалась тревога.
****
— Говорят, «муж и жена — одна сатана», — Роб спокойно подошел к барной стойке и налил себе полный стакан виски. Буквально. Так, чтобы выплескивалось на стол. — Бред! Брак, Женечка, это взаимовыгодный союз.
— Но… — неуютно пристроившись на диване, я обняла Анечку покрепче. Прижала спящую дочку к груди.
Чем дольше сидела наедине с Ричардсоном, тем больше корила себя за длинный язык. Вдруг Островский прав, и я просто утопила нас всех?
— Иногда муж получает молодую красавицу, а жена — набитый доверху кошелек. Это нормально. Между вами с Лешей тоже есть какая-то выгода, согласись? — старик присел напротив и уставился на меня таким взглядом, будто вот-вот спустит на меня стаю цепных церберов.
— Да, возможно вы и правы… — кусая губы, я оборачивалась по сторонам. Придумывала, смогу ли убежать в случае чего. Но тут же кратко нервно хихикнула. Куда бежать? Мы на яхте!
— С Ксений порой не просто, — неожиданно произнес Роб, а потом залпом осушил пол стакана. — Она наглая, своенравная и жестокая, но хочет казаться милым ангелом. Думает, я ведусь на ее уловки! Порой женщины бывают очень наивны. И много на себя берут. Вам так не кажется?
Сглотнув ком в горле, я перестала дышать. Мне не нравилось, в какое русло вел Роб.
— Вы опытнее, знаете больше. Не мне решать, — язык вяз во рту, каждое слово отдавало страхом.
Старик усмехнулся и подмигнул. Видимо, хотел меня расслабить. Только я еще больше напряглась и вжалась в сидение намертво.
— С вами все наоборот, — прогнувшись вперед, он начал странную игру в гляделки. То ли до обморока меня довести пытался, то ли раскусить. — Пытаетесь казаться смелой и решительной, а на деле просто перепуганный кролик, у которого всегда от страха трясется хвост.
На это замечание я отвечать не стала. Оно звучало надменно. Роб знал, что выше меня по статусу. Знал, что мы наедине. В океане. Вся прислуга подчиняется ему. Нет камер наблюдения. Исчезни я с ребенком — никто лишних вопросов задавать не станет.
— О чем вы говорили с Ксений перед тем, как все это произошло? — вдруг спросил старик после затяжного молчания.
Я встрепенулась. Неужели он верит мне? Или просто проверяет?
— Она в который раз напомнила, что мы с дочкой тут не к месту и… — проговорилась я неожиданно для самой себя. Ведь для всех вокруг Ксения строила из себя мою лучшую подругу. Главную опору и помощницу. Только вот Роб и бровью не повел. Видимо, и тут он на игру жены не повелся. Поэтому я продолжила более уверенно: — Я спрашивала у нее про ребенка, а потом…
