Жертва себя не оправдала, но только благодаря Волку. Если б не он, я лишился бы головы. В самом буквальном смысле.
Я надеюсь, Хеледнар ушёл бы из мира сразу следом за мной. Чтобы спасти Саэти от неизбежной гибели. Убить меня не значит уничтожить Звёздный, я лишь одно из воплощений, и останься Хеледнар в Саэти (Светлая Ярость без Санкриста, без Звёздного, в мире, где и так уже шла война), Звёздный – настоящий, тот, кого я зову Старшим, – явился бы туда незамедлительно.
Мира бы не стало.
Старшего бы это не порадовало. Хеледнара – тоже. Так стоит ли идея того, чтобы наступать на горло идеалам?
Стоит ли мне сейчас тратить время на размышления об этом, вместо того чтобы идти к Волку, который уже вышел на Обочину и ждёт меня? А я остаюсь на Лезвии и откладываю встречу. Потому что есть кое-что, к чему я не успел его подготовить.
Кокрум, Эльрик де Фокс, ты знаешь этого парня много лет, пора бы уже понять, что он способен принять любые перемены.
* * *
Новый выход на Дорогу слегка напугал, как будто посмертные дары опять потекли в никуда, не залечивая, не возвращая жизнь, лишь удерживая ее в израненном теле Князя. Но наваждение тут же ушло. Просто иллюзия. Дурные ассоциации. А даже если б Дорога действительно вытягивала из него жизни, ради возможности увидеть Эльрика не жаль было всего запаса посмертных даров.
Огромного, к слову, запаса. Счет шёл на десятки тысяч. И большая часть этих жизней была подарком Князя. Вот кто умел убивать. Шефанго! Куда там недоученному демону-людоеду.
Зверь направил Блудницу поперёк звёздной мостовой и хмыкнул, вспомнив о том, как вытянул страх и боль из незнакомцев, узнавших о болезни сына. Собственная жадность не поддавалась никакому разумению.
А непроглядная тьма над пылающими звёздами распахнулась в синее небо, в синее море, в тончайшую взвесь облаков. Нефтяная платформа, возносящаяся над волнами, показалась издалека ажурной, кружевной. Чуждая этому месту – безлюдному, ненавидящему людей – но такая красивая!
Живая.
Блудница скользнула над волнами, взлетела выше, пронеслась над платформой, выбирая место для посадки.
На палубе было четыре круга, отмечающих посадочные площадки. Один из них затемняла тень вертолёта. Машины не было, был лишь теневой силуэт на пластиковых плитах.
Зверь без колебаний посадил Блудницу именно в этот круг, в перекрестье вертолётных лопастей. Она так захотела, и с чего бы ему с ней спорить?
Ринальдо не объяснил, что такое Обочина. Особое место, для каждого своё – вот и вся информация. Остальное предстояло выяснить самостоятельно.
Почему нефтяная платформа? Почему не аэродром, не какой-нибудь ангар с машинами – болидами, вертолётами, без разницы, главное, что с летающими? Чья тень осталась в посадочном круге, так понравившемся Блуднице?
Что тут было? Что-то, не сохранившееся в памяти, но отпечатавшееся в душе…
Тень Хиросимы.
Эльрик появился рядом с Блудницей.
Не тень, не призрак. Огромный, жуткий, настоящий. Красные глаза отразили солнце, сверкнули, как алые бриллианты. Волосы, заплетённые в косу, текли белым золотом. Черный шёлк одежды – как изузоренный воронённый металл.
Эльрик. Настоящий. Но ещё не живой… пока – больше меч, чем существо из плоти и крови.
– Коса? – спросил Зверь.
Ну конечно, о чём ещё спрашивать вернувшегося из мёртвых, если не о причёске?
Князь, наверное, подумал о том же. Мечи вообще думают?
Понял он, во всяком случае, правильно. Остался стоять где стоял. Безропотно позволил взять себя за руку – левую, металлическую, живую только с виду. Так же терпеливо вынес хватание за косу. Потом Зверь взял его правую руку, живую по-настоящему, и запутался в эмоциях, то ли своих, то ли княжьих.
