Откровение и закат - страница 6




>Карл Краус (1874—1936) – австрийский писатель, с которым Георга Тракля связывали не только литературные интересы, но и чувство духовного единства. Благодаря Краусу Тракль получил возможность опубликоваться в престижном журнале «Факел».

• Из телеграммы Георга Тракля

Карлу Краусу

«Благодарю Вас за миг болезненной просветлённости».

Рождение

Geburt

Цепи гор: чернота, безмолвие, снег.
Красная из чащобы в долину устремляется травля;
О, мшистый взор лани.
Тишь материнская; в черном сумраке елей
Распростерты дремотные длани,
Когда на ущербе месяц холодный сияет.
О, человека рожденье. Трепещет в ночи
Родник голубой в расщелине скал;
Потрясенный, падший ангел зрит свое отраженье,
Пробуждается очертание Бледное в затворе глухом.
Две луны
Два ока сверкают окаменевшей старухи.
О горе, схватки и вопль Роженицы. Черным крылом
Ночь виски обвивает младенца,
Снег, что с пурпурного облака осыпается тихо.

Детство

Kindheit

Ягодный рай бузины. Безоблачно детство таилось
В лазурной пещере.
Теперь над тропинкой заброшенной,
Где дикие травы ржавея вздыхают,
Ветви свисают в раздумьях притихшие. Шепчутся листья,
Словно воды поют голубые в расщелине скал.
Нежны плачи дрозда. Приумолкший пастух
Солнце вдаль провожает, что по  осеннему склону закатывается.
Голубое мгновенье – это проблеск души без остатка.
Проступает пугливая лань на опушке лесной
И покоятся с миром в долине
Колокольни старинные, деревушки угрюмые.
Всё смиренней теперь постигаешь промысел сумрачных лет,
Прохладу и осень келий пустынных;
И в священной лазури отдаётся со звоном светоносная поступь.
Тихо мается створка в окне приоткрытом; и слёз не сдержать
При виде погоста, на всхолмье ветшающего,
Поминаешь былое, преданья изустные; но, бывает, душа просветлеет нечаянно,
Вспоминая улыбку на лицах людей, дни весенние в сумрачном золоте.

Часословная

Stundenlied

Темными взорами созерцают друг друга влюбленные,
Златокудрые, лучезарные. В стынущем мраке
Истосковавшиеся руки сплетаются в хрупких объятьях.
Пурпурно разорваны благословенных уста. В очах округлённых
Темное злато весны отражается после полудня,
Опушка лесная и чернота, тревоги вечерние в зелени;
Быть может, невыразимое птичье круженье, Нерожденного
Путь мимо мрачных селений, вдоль одинокого лета за летом,
А порою из голубизны угасающей проступает очертанье Отжившее.
Тихо шепчутся в поле колоски золотистые.
Жизнь сурова, и взлетают размашисто крестьянские косы стальные,
Плотник обтесывает бревна могучие.
Нарядилась пурпурно в осеннюю пору листва; монашеский дух
В дни веселья прогуливается; наливается гроздь виноградная,
И полон праздника воздух во дворах распахнувшихся.
Слаще дух пожелтевших плодов; тихо сиянье улыбки
Счастливого, музыка в погребке затенённом и танцы;
В сумерках сада шаги и затишье умершего Отрока.

• Из письма Г. Тракля (8 июля 1913 г.):

г. Зальцбург

Людвигу фон Фикеру:

«…Прилагаю к письму новую редакцию «Часословной песни» – из полного мрака и отчаяния…«>А.Б.®

В пути

Unterwegs

В час вечерний понесли в мертвецкую Странника;
Дух смольный витал; шёпоты красных платанов;
Взмахи галок сумрачно-тёмные; заступала стража на площади;
Солнце гасло скрываясь под простынёй исчернённой; неизбывно
Проживается в памяти этот вечер минувший.
В комнате рядом мелодия Шуберта льется: сестра исполняет сонату.
Бестревожно тонет улыбка её в обветшалом колодце,
Голубовато мерцающем в сумерках. О, как древен наш род!
Чей-то шепот в саду ещё не затих; кто-то оставил небесную твердь эту чёрную.