Откровение от Утешителя, или Дневник сумасшедшего - страница 3

– Я могу подумать?

– Можешь, но не забывай, что я знаю о Тебе всё, и думаю, что ты уже сделал свой выбор.

– А Она? Она будет со мной?

– Конечно, будет – без Неё у Тебя ничего не получится. Она поможет Тебе, и Ты полюбишь Её; Она полюбит Тебя, и Ты поможешь Ей; Она начнёт искать, и тогда Ты найдёшь…. Найдёшь и поведаешь. Ну и…. Ты уже сделал свой выбор?

– Сделал. Я согласен.

– Ну, что ж…. Да будет так!

Он уже не помнил, где находится…. Сознание постепенно угасало в нём, а по телу разливалась вязкая истома. Казалось, что всё его естество сжимается в одну крошечную точку.

Его окружали знакомые, и одновременно уже не знакомые лица, а Он чувствовал себя младенцем, лежащим в колыбели, вокруг которой, на самом деле, собрались самые близкие ему люди. Они были спокойны, и немного печальны, но несмотря на эту печаль от них исходило столько теплоты, что Он вдруг испытал такое жгучее чувство благодарности к ним, которое невозможно было выразить ни какими словами. Он попытался ободряюще улыбнуться Им в ответ, но даже на это у Него уже не хватало сил.

И была среди них Одна, которая больше всех не хотела отпускать Его, и Он это чувствовал. Не хотела, потому что это очень трудно, когда Тебя делят пополам.

Она сидела рядом, держа в своей руке его руку, и с тоской смотрела в его затухающие глаза, а потом… наклонилась к изголовью и тихо прошептала: «Я так по тебе скучаю…».

Он ничего не ответил, а только лишь, собрав воедино остаток своих сил, слегка сжал её ладонь….

Упали покровы, круг разомкнулся и Он…, Он родился снова.

Я, такой-то и такой-то, родился такого-то числа, месяца, года, в такой-то Сране (извините за пропущенную букву «т»), в городе за порогами.

Прошу прощения ещё раз, но, как говориться, прямо со старта, я позволю себе небольшое лирическое отступление, и хочу сказать, что в ходе своего жизнеописания, я буду изредка прибегать к определённым литературным приёмам, которые именуются: иронией, сарказмом и сатирой, а короче – юмором. Для чего? Ну, во-первых, для того, чтобы показать вам, что я всё-таки не чужд этого прекрасного чувства и отнюдь не имею инвалидности из-за отсутствия оного. Во-вторых, чтобы жизнь моя не показалась вам чересчур трагичной и сопливой, как традиционное индийское кино. И, в-третьих, чтобы изредка добавлять в эту бочку с дёгтем немного мёда. Предупреждаю сразу, что в моём арсенале имеется несколько видов юмора, а именно: традиционный, он же классический, чёрный – классический, и тонкий, он же английский. Что правда, последний, бывает иногда настолько тонок, что порой просто рвётся, не долетая до ушей собеседника, и падает замертво, но это не смертельно, потому как написанное можно перечитать несколько раз подряд и, в конце концов, понять или не понять. В крайнем случае, я буду просто писать в скобках слово (шутка) и это будет означать, что тут нужно либо смеяться, либо перечитать ещё раз.

Итак, я родился. Первыми словами, которые я услышал при рождении, были: «Поздравляем, мамаша – у вас сын!». Взяв меня на руки и визуально осмотрев моё отнюдь не богатырское тельце, врач, чтобы не расстраивать роженицу, авторитетно заявил (или заявила – не помню): «Видимых патологических отклонений нет, вполне здоровый ребёнок – и тут же добавил (про себя) – Пока здоровый…».

И рос я, значит, совершенно нормальным пареньком, пока родители мои, кстати сказать, довольно уникальные люди, не потащили меня вместе с собой осваивать бескрайние казахские степи, то бишь целину. И хотя пахать, сеять или просто гонять на тракторе в свои полтора года от роду я ещё не умел, но помню, так я полюбил эти бескрайние просторы колосящейся под Солнцем пшеницы, что никакими силами невозможно было забрать меня оттуда. Невозможно было оторвать от милых моему детскому сердцу тридцатиградусных морозов и студёных степных ветров, с которыми, кстати говоря, и прилетело ко мне воспаление лёгких с температурой – плюс сорок по Цельсию. И как я, помню, не упирался, как не кочевряжился, но меня всё же увезли обратно, на Родину. Короче: вот так, в результате героического освоения целины, я и получил в награду одну из своих «любимых» болезней – хронический бронхит, в вечное, так сказать, пользование.