На мягких от страха ногах девушка вышла в коридор, где угрюмо покачивалась одна одинокая лампочка. Отчего-то становилось тревога, правда эта тревога сразу сменялась едкой грустью. Уголки губ опускались все ниже.
Он так и не сказал, можно ли использовать под свои нужды шкаф, накрытой пленкой. Подходить к молодому человеку с таким запросом больше не хотелось, поэтому Одетт просто-напросто затолкала сумку под кровать, развесив на спинке пижаму и халат. Ну все, можно считать, разобрала. Опять тело охватывал легкий тремор, комната была неистово холодной. Вполне возможно, спать в пижаме тут вообще не удастся.
Она не таскала с собой одеяла и пледы, а вновь выходить, просить, было больше, чем не по себе. Эрен все равно едко улыбнется и откажет, сказав, что одеяло у него только одно, а пледы только пыль собирают. В его интересах сделать жизнь сестры невыносимой, чтобы та съехала раньше, чем найдется что-то под съем по приемлемой цене. И ему было совершенно плевать, куда та съедет, даже если это подвал, вокзал, или кладбище.
В какой-то момент Одетт сунула руку в сумку, достав оттуда небольшую книжечку в мягком бордовом переплете. Чуть прилегла на кровать и, прищурившись, уткнулась в нее носом. Чтение немного приводило её в норму, отвлекало от грустных мыслей, увлекало. Заставляло на какой-то момент забыть о реальности.
Ведь в реальности никаких светлых перспектив, в общем-то, не было.
* * *
Адски мерзли ноги. Настолько, что практически не ощущались. Девушка ворочалась и ерзала на пустом матрасе, накрываясь своими ветровками. От голода подводило живот. Она со вздохом считала в уме деньги, чтобы понять: её бюджета хватит на комплект постельного белья, подушку, плед, и какую-нибудь буханку хлеба с палкой недорогой колбасы? Будучи студенткой, Одетт подрабатывала уборщицей в своем же университете. То было хоть и неприглядно, но за то удобно. Не приходилось никуда бежать на работу после пар, быстренько помыл коридоры с лестницами, и все на этом. Оплату ей перечисляли раз в две недели, отчего сейчас она лихорадочно думала: если сейчас придется потратиться на обустройство спального места, не придется ли потом сидеть на голодной неделе до зарплаты?
А ведь еще наверняка придется купить свою кружку, пару тарелок, нож, и ложку с вилкой. Судя по доброте и гостеприимности брата, он вряд ли поделится с сестрой даже плесневелым обмылком.
Одетт тяжело вздохнула и свернулась в клубок. Точно, еще же мыло. Мыло, шампунь. К сожалению, с собой была только зубная щетка и паста. Иногда она с грустной улыбкой размышляла, не станет ли Андертест мерить скрученную туалетную бумагу, и вообще надо купить свою.
Из окна бил тусклый белый свет, иногда по небу пролетали стаи черных кричащих птиц. К счастью, в воскресенье на пары не нужно. Хотя… к счастью ли?
В какой-то момент ей показалось, что в коридоре хлопнула входная дверь, затем тут же послышался тихий женский голос. Девушка стиснула зубы и прищурилась, перевернувшись на другой бок. “Ну я же попросила предупредить” - прошептала она себе под нос. Что-то мерзко кольнуло в груди, хлипкий покой медленно испарялся.
“Вот оно как” - доносились разочарованные фразы. “Ну понятно”. “А она сейчас вон там? Как она выглядит? Вы с ней похожи?”.
“Нет, не похожи” - мрачно цедила Одетт, и, в конце концов, поднялась с постели. Ветровки съехали, упав на паркетный пол. Странный сладковатый запах матраса с оранжевыми пятнами медленно развеивался.
