«Однако».
– Оставьте девушку в покое!
Лунёв пытался возражать, но руки отпустил. Девица перестала биться в припадке и замерла посередине кабинета. Макаров тоже застыл с открытым ртом, наблюдая за резкой сменой ситуации. Я мгновенно вошёл в контакт с потоком происходящего, сразу увидел и почувствовал «плотность тени припадка». Что неприятно вязкое и безмерно огромное метнулось в мою сторону, но тут же растворилось в объёме бесстрастной ясности и спокойствия. Девушка обмякла и упала на руки Лунёву. Тот легко перенёс её в кресло.
– Данила, иди к себе и сделай дедовское успокоительное из воды своего графина и бегом возвращайся.
Я взял пухлые ладошки девицы и очень осторожно прошёлся пальцами по основным триггерным точкам. Макаров вернулся и подал стакан с водой. Вода в стакане была насыщена им структурами лечебного сбора летних трав.
– Пейте медленно. На выдохе – один глоток. Вот так. И до дна.
С каждым глотком на лице девушки проявлялся румянец и возвращалось естественное дыхание. На последнем глотке она раскрыла глаза и удивлённо оглядела кабинет. Скромно стоявшая в углу Надежда Константиновна подала голос:
– У неё ещё пена шла изо рта…
– Цыц! Разбор полётов после… и без пациента.
Лунёв присвистнул.
– Круто!
– Ты ещё поаплодируй, парень, для полного набора. – Я наклонился к девушке, у меня перед глазами мелькнула картинка приёмной у начальственного кабинета, миловидная девушка в броском «заграничном прикиде», она подкрашивает ноготки и тянется к трубке телефона: – Вы ведь секретарша Владимира Ивановича?
Девушка захлопала ресницами и кивнула.
– Вот что, милая, если не хочешь повторения такого вот страшного припадка, то оставь всякую мысль женить на себе Владимира Ивановича. Не по плечу ноша окажется – раздавит. Поняла?!!
Девушка испуганно закивала.
– А больше такое не повториться?
Макаров взял девицу за плечи и вывел из кабинета. Ко мне сразу подплыла Надежда Константиновна.
– Пришла приворожить благоверного. Я только раскладку…
– Надежда Константиновна, «благоверный» этой красавицы – её начальник – наш хенерал – Владимир Иванович.
– Корыстница!!!
Я покачал головой, понимая полную безнадёжность что-либо вразумительное объяснить этой полностью закрытой для познавательных нравоучений саре-гадалке.
– Надежда Константиновна, никогда не проводите свои сеансы в душном помещении. От духоты крышу сносит и у вас и у ваших прихожан.
Надежда Константиновна обижено скрестила руки.
– За окном мороз «песят» градусов. Я мёрзну.
– А вы шубу оденьте. Она вон какая модная. Имидж ваш ничуть не пострадает.
– Вы всё шутите, Евгений Василич…
– Ладно, всё. Лунёв, собирайте наших на планёрку. Будем закругляться.
После планёрки меня остановил Неведомский.
– Ты зачем вмешался в ход моего лечения?
Меня захлестнула волна негодования и я позволил её выплеснуть в резкую отповедь:
– Запомни, Жора, лечить здесь имеют право только двое – я и Козубовский. Свою «космосенсорную терапию» ты должен!!! согласовывать со мной.
Неведомский наклонил голову и посмотрел на меня как на возникшую перед ним букашку.
– Ну-ну… Вон как наша пташечка запела.
Несмотря на сильную усталость, я уговорил Макарова и Лунёва «промедитировать» ситуацию Анюты. Но моя медитация так и не состоялась. Как только я закрывал глаза, меня сразу же охватывал хоровод образов из хаотических картинок процессов, что возникали на терапевтических сессиях. В голове начиналось опасное кружение, к горлу подступала тошнота. Раскрыв глаза, я сглотнул тошнотворный комок. Лунёв сидел в позе «лотоса» и безуспешно силился расслабиться. Макаров сделал громкий выдох.
