Лесси вырвала свою руку из его ладони:
– Прошу заметить, что вы ещё не подавали повода веселиться. А также, я не считаю проявление эмоций в кругу малознакомых людей признаком хорошего тона.
– Лесси, Лесси, – рассмеялся Ральф, откинувшись на спинку стула, – вы меня удивляете.
– И мне даже не интересно знать чем.
Обед принесли, тем самым прервав этот разговор. Лесси ела аккуратно, даже несколько изящно, она умела держаться за столом. И Ральф стал понимать, что характер манеры, Лесси воспитала сама. Ни родители, ни няни участия не принимали. И если Ральф в начале их знакомства посчитал Лесси кухаркой, сейчас он видел, что перед ним сидит истинная аристократка, аристократка по духу.
За соседним столом то и дело раздавался смех, и Лесси становилась всё более и более напряжённой. Нет, виду она не подавала, Ральф просто это ощущал.
Наконец, мучительный для девушки обед закончился. Оказавшись укрытыми от людей в экипаже, Ральф сказал:
– В следующий раз мы устроим пикник. Вижу, вам страшно находиться в обществе.
– Вы просто невыносимы! – словно змея, прошипела Лесси; в ранее пустых глазах загорелся гнев.
Не найдя больше подходящих слов, она отвернулась к окну.
Остаток дня Лесси провела в своей комнате, не желая больше встречаться, разговаривать с Ральфом.
Он страшно злил Лесси! Она научилась удерживать все порывы, скрывать все эмоции. Но Ральф провоцировал её, выводил на проявление эмоций. И если обычно Лесси почти их не испытывала, то рядом с ним ещё не было случая, чтобы она оставалась невозмутимой.
Сегодняшний день был совершенно ужасен.
Едва переступив за порог, Лесси чуть ли не бегом кинулась в свою комнату. Морально измученная, она ничком упала на кровать. Никогда, никогда в жизни она больше не согласится на такое!
В пять часов вечера Лесси стали готовить к предстоящему балу. В этот раз Николь всё же настояла на платье пастельного оттенка, в котором Лесси чувствовала себя крайне неуютно. И даже волосы ей пришлось отбросить за спину, уложив в новую для неё причёску.
Лесси ощущала себя одной из тех девиц, которые пришивают к декольте платья рюшки, чтобы визуально увеличить грудь, по-собачьи заглядывают в глаза каждому встречному мужчине! Не хватало ещё облиться с ног до головы сладкими приторными духами и обмазать всё лицо румянами!
Когда Лесси спустилась вниз, отец и мать оценивающе её оглядели, словно кобылу на торгах, а Ральф едва взглянул на неё. Сама же Лесс, к своему стыду, с трудом отвела взгляд от Ральфа: ему шёл этот песочного цвета сюртук и тёмные брюки, обтягивающие мускулистые ноги.
Поначалу вечер казался почти сносным. Николь и Адам сразу закружились в танце, поручив Лесси познакомить Ральфа решительно со всеми. Вдвоём они отошли к столику, выпили по бокалу вина. Лесси познакомила его с теми, кто стоял по близости.
Один раз Ральф даже пригласил Лесси на танец, но она отказала, не объясняя, что танцы для неё – совершенно чуждое искусство, которым она не овладела. Ральф убедил выпить ещё бокал вина, а затем унёсся в танце с новой знакомой. Потом с другой, и опять с другой. И так до конца бала. За то время лишь раз Лесси смогла заговорить с ним.
Совершенно расстроенная тем, что весь вечер простояла одна, никому не интересная, в стороне, забытая Ральфом и родными, Лесси решила остаток праздника скрываться на балконе. Она с радость вдохнула свежий ночной воздух, в уединении ощущая себя гармоничнее.
