Здесь сарказм, дальше я промолчу…
Объективных причин у азарта
Твоего… я давно не ищу.
Мне не важно уже ничего.
Помнишь ли или всё – наигрался?..
Всё равно ты не взял «своего»,
Не сумел, растоптал, испугался…
Целовать я тебя не хочу.
Если помнишь – тревожный звоночек.
Помню, как я тогда, между прочим,
Предпочтенья озвучив свои…
Вслух сказав, хотя чаще молчу,
Что целую всегда по любви.
Люди повально и страшно больны,
Делают вид – ничего не случилось,
Топчут сердца, дескать, нет их вины,
Будто случайно у них получилось.
Игры устроят, бои напоказ…
Чувством других малодушье согрето.
Требуют тела и врут без прикрас.
Жизни чужие разменной монетой
Бьются о камни безжалостно, звонко…
Вывих души излечить не спешат…
Бьют наповал, рвут нещадно, где тонко…
И выливают помоев ушат…
Люди смертельно душевно больны,
Грезят о чувствах прекрасных и чистых,
Чтобы потом без стыда и вины
Их растоптать… Люди хуже фашистов.
Нет в них добра, нет желанья дарить,
Только обиды и злость на пределе…
Я научилась иначе любить,
Люди поддельные мне надоели.
Я их гоню и скрываюсь от них.
Я не игрушка для злого ребёнка…
Вот и последний мой хищник притих,
А то всё лаял так громко и звонко.
Он не умеет мне делать добро,
Он воспитаньем моим занимался…
Всё он ломал и топтал мне назло,
Но для чего только он так старался?
Гадких поступков уже мне не счесть,
Я перестала давно удивляться…
Если же любишь, то ценишь как есть.
Или не стоит пытаться влюбляться.
Отправляю лайки и сердечки,
Путаю, бывает, адресатов…
Смазанны на авах человечки…
В спешке шлю им звуком автоматом.
Текст, бывает, быстро накропаешь,
Человек случайный не поймёт,
То ли ты на прочность проверяешь,
То ли ты… сам чёрт не разберёт.
Похотливо радостны мужчины,
Но не все, и слава богу тут.
Те, что сладострастные скотины,
Сразу или нет ответ пришлют.
И однажды в суетливом беге
Я наеду круто на того,
Кто не помышляет об опеке,
Тот, кого давно быть не должно.
Бог с ним, перетопчется. Т9
Мне ещё покоя не даёт.
По ночам так хочется ответить
«спать», а он берёт зачем-то «ср@т».
Ну вылитый папаша. Да ну нах…
Внушал то ужас, то животный страх.
Такая схожесть, это же капец…
Такой же хам, мерзавец и подлец.
И те же игры в князя и божка…
Нашлись два идеальных сапожка.
И шутки злые – с моего писали?
Не эксклюзив, а вы и знать не знали?
Не думала, что так похож финал,
Меня когда-то тоже он прогнал…
Не трогало его, как я живу,
И был бы рад, узнав, что я умру…
Не тварь дрожащая, а право он имеет
Вершить судьбу чужую как умеет.
Забавы ради, что хотел, творил…
Так странно по-отечески любил....
А виновата – я! На этом стой.
Я с детства помню, что мужик – святой.
Мы выбираем, нас выбирают,
По ощущеньям, хоть они зыбки.
Мы – одиночки в поиске стаи.
Часто осечки, часто ошибки.
Долго подходим, мы осторожны,
Часто шипы наготове и зубы.
Сложность с доверием. Вот и тревожно.
Мы без притворства, мы – правдорубы.
Новые люди – новая стая.
Смотрим внимательно, не ошибиться.
Мы выбираем, нас выбирают.
Вроде хорошая стая, годится.
Прошлые стаи нас помотали.
Где-то нам тесно, где-то нам скучно…
Хуже лишь стаи, где нас предавали,
А нам казалось, что мы неразлучны.
Мы, одиночки, можем на воле,
Были изгоями, были воронами.
Зубы и когти всегда наготове,
Жизнь забывала подстилку с соломою.
Злые? Ни капли, мы защищаемся,
Но от доверия шрамов не счесть.
Мы, одиночки, очень стараемся
Стаю свою отыскать. Она есть.
Если же жизнь нам была, как родная
