Откровения на пути в обитель - страница 18

Через месяц мы возвращались домой сплочённым, дружным курсом, готовыми взяться за новое дело постижения медицины. Сразу после прибытия я перенёс тяжёлую утрату: 3 октября у меня на глазах (впервые в жизни увидел смерть так близко!) умерла моя любимая бабушка Даша. Коронарная смерть, как потом я понял. Переживал тяжёлое недоумение по поводу безполезности прихода сельского фельдшера, которую все ждали с такой надеждой. ВОТ ТЕБЕ И ВСЕСИЛЬНАЯ МЕДИЦИНА!

С места – в карьер! Кафедры находятся в четырёх местах города, довольно далеко друг от друга. Ужасы «анатомички» с потемневшими от формалина трупами в ваннах, огромным объёмом латинских названий, зубрёжкой и безконечными зачётами, очередью в студенческий буфет и… очаровательной Людмилой Ивановной – ассистентом кафедры нормальной анатомии, нашим безкомпромиссным преподавателем, в которую все парни группы были влюблены. Каждый – по-своему. Особый колорит заключался и в личности заведующего кафедрой нормальной анатомии, имя которого у меня на всю жизнь осело в памяти – азербайджанец Эмрула Адыширинович Адыширин-заде. Другие сотрудники были также не менее колоритны, но в других смыслах. Профессор О. был известный циник и пошляк, хотя его лекции этим отнюдь не украшались. Изречение из его репертуара, ставшее студенческим анекдотом:

«В анатомическом зале проходит демонстрация учебных препаратов.

– О.: Перед вами костно-связочный аппарат таза.

– Студентка: Профессор, а здесь был половой член?

– О.: Нет, деточка, он здесь БЫВАЛ. Это – женский таз».

Один семестр практические занятия у нас преподавал ассистент Игорь Иванович – пошляк-практик. Наши гетеры-одногруппницы были в восторге от его двусмысленных шуток. Судя по всему, его «практика» продолжалась и после занятий. Их перемигивания и томные взгляды не могли остаться незамеченными для аскетов-одногруппников. Я лично был свидетелем, как друг Игоря Ивановича с кафедры оперативной хирургии и топографической анатомии Виктор Павлович достаточно тесно «практиковал» с нашей Светой Г. Однажды даже мы с ним оказались у неё дома за одним столом, куда я приехал за конспектом.

Скверная духовно-нравственная атмосфера в современной отечественной медицине имеет прочные корни. Флирт, похоже, является в ситуации безверия и бездуховности вынужденным средством психологической компенсации униженного нищенского состояния практических медработников. Институтская скамья была и остаётся инициацией и наглядным уроком этого. Один Бог ведает, сколько невинных девиц лишились своей девственности в руках опытных обольстителей-«педагогов»!

Помню занятие в учебной комнате с коржиком в одной руке, стоящим рядом стаканом компота из буфета, пинцетом в другой, испачканной человеческим жиром, руке и трупом большого мужчины с наколкой «Юра» на кисти.

Сложные чувства вызывает необходимость изучения медиками-первокурсниками костей на «нативном» материале. Проще говоря, для того чтобы вызубрить латинские названия и показать на костях многочисленные бороздки-сулькусы и бугорки-туберкулюмы, необходимо иметь перед собой настоящие человеческие кости. Поскольку на кафедре анатомии до позднего вечера просто не выдержать, да ещё и задания по другим предметам надо успеть сделать… нужно идти на кладбище и по установленному тарифу покупать у могильщиков необходимые кости, которые попадаются при копании могил и которые они специально припрятывают в надежде получить за них «магарыч». Таким образом и я раздобыл на городском кладбище череп и лучевую кость, принёс их домой, обработал в ведре с раствором «Белизны» и гордился собственными препаратами, неосознанно являясь, по сути, соучастником кощунственного греха. Свой череп я даже покрыл лаком и поставил его на книжную полку. О греховная простота!