Откровения тибетских отшельников. Руководство по ретриту - страница 6

Что касается ежедневной практики в ретрите, то трудно установить какой-то единый образец, ибо люди обладают как высшими, так средними и меньшими способностями. Тем не менее я приведу в пример мой собственный ретрит в Палгьи Риво, длившийся три года и пять месяцев.

Просыпался я задолго до рассвета, вставая очень проворно и прочищая своё дыхание девятью выдохами, чтобы разъединить чистые и нечистые части праны. Завершив предварительные практики, я молился так искренне, что слёзы текли из глаз. Затем в течение одной сессии, длившейся до середины утра, я делал практики с праной из особого цикла «Дрол тик ньен гью». Вначале мне пришлось мужественно терпеть боль, появляющуюся в результате этих упражнений с праной, но вскоре узлы [в каналах] развязались сами собой, и прана вошла в естественное русло. Контролируя тридцать два левых и тридцать два правых канала, я мог отслеживать сезонные изменения в продолжительности дня и ночи. Жизненная прана объединилась с нисходящими пранами, и мой живот стал отчётливо напоминать большой округлый сосуд, вроде дуршлага. Это послужило основой, на которой возникли обычные и особые знаки пути практики. Если же вы удерживаете дыхание лишь на короткий промежуток времени и не имеете ясной визуализации, важно не хвастаться своей практикой.

После рассвета я выпивал чай или суп и делал огненное подношение. После этого я начинал сессию начитывания [мантр] приближения и достижения. Стадия порождения подразумевает, что сущность божества – это свобода от цепляний, его проявление есть светоносная форма, а его энергия – ясная концентрация на излучении и возвращении света. Совершенство в стадиях порождения и завершения достигается лишь силой такого осознавания. Некоторые нынешние практикующие медитируют чересчур расслабленно, без малейшего усердия, подобно старику, бубнящему «Ом Мани Падме Хунг». Это неправильно.

Практикуя таким образом, я заканчивал эту сессию после полудня. Затем я подносил водяные торма, раскаивался в нарушениях самай, читал молитву «Спонтанное исполнение желаний», литургии «Высшая точка победы», «Наивысшее тело мудрости» и другие, равно как и дхарани, мантры и молитвы из сборника ежедневных практик. После завершения сессии я быстро записывал около восьми страниц текста, если на то была необходимость. Если мой ум не располагал к этому, я практиковал прямой перенос (тиб. тогал).

Во время обеда я обдувал мясо множеством особых мантр и дхарани, развивал сострадание и читал молитвы. Я практиковал йогу принятия пищи, представляя свои психофизические совокупности (санскр. скандхи) и элементы в виде божеств и читал сутру для очищения принятых подношений. После этого я делал двести – триста простираний и читал молитвы из сутр и тантр.

Потом я сразу же садился и усердно практиковал медитацию и начитывание мантр моих йида-мов. Благодаря этому я смог достичь мастерства в практиках многих божеств. Ближе к вечеру я делал ганапуджу, подносил торма защитникам и завершал практику этапом растворения [визуализации], относящимся к стадии завершения. Я искренне молился, чтобы осознать ясный свет [во сне], а также читал молитву «Спонтанное исполнение желаний» как для себя, так и для всех существ без какой-либо предвзятости и предпочтений. Следом за этим я выполнял сессию практики с праной, после чего начинал йогу сновидений.

В котором бы часу я ни просыпался, я не впадал в дрёму, а однонаправленно сосредотачивал своё внимание, благодаря чему смог добиться прогресса в практике. Вкратце: в течение этих трёх лет я всегда ел одинаковое количество пищи и укрывался лишь одной хлопковой накидкой. Через внутреннюю дверь не просочилось ни единого слова, и даже мои ретритные помощники не переступали порог внутренней двери. В силу своего отречения, отвращения к сансаре и чёткого понимания непредсказуемости смерти я никогда не позволял себе сплетничать и пустословить.