Читать онлайн Наталья Уфимцева - Откройте ключом Хирона

© Наталья Уфимцева, 2021

ISBN 978-5-0053-3661-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Петр Сергеевич Рыбкин негодовал. Его интеллигентное лицо напоминало гримасу истопника в конце рабочего дня. Он уже не кричал. Горло его издавало звуки затухающего вулкана. Умница, педагог от Бога, милейший человек бился о стену непонимания своего педагогического коллектива, которым он виртуозно руководил уже четверть века.

– Уважаемые коллеги, я призываю вас понять особенности нынешнего времени, исторические, если хотите, особенности.

В кабинете было как в джунглях. Воздух прогрелся и накалился необычайно, распаляя и без того разгоряченных людей, которые в силу разных причин не хотели, а некоторые так и просто отказывались понимать эти особенности.

– Мы сами должны позаботиться о себе, – клокотал Петр Сергеевич. – Идти, так сказать, в ногу со временем. Каждый педагог, в такой ситуации, должен стать менеджером. Да, менеджером! Я не оговорился. Иначе мы пропадем, как вы не можете это уразуметь?

Голос Петра Сергеевича предательски дрожал. Пот застил ему глаза. Он судорожно моргал длинными ресницами, которым могла от души позавидовать любая девушка. И от этого создавалось обманчивое впечатление, что вот-вот по щекам его струйками покатятся, такие не свойственные сильным мужчинам, жаркие слезы.

– Да нас просто напросто закроют. Вам напомнить, сколько детских домов постигла такая участь в области только за последний год? И хочу вам заметить вполне достойных учреждений. Некоторые из них благодаря выстроенной и апробированной десятилетиями своей педагогической системе, обеспечивали общество достойными гражданами. Хотя, сами понимаете, какой у нас контингент. И что? Заслуги прошлого ни есть гарант будущего. Надо чувствовать, так сказать ветер перемен.

– Ну, знаете что? – Не унималась Берта Моисеевна Белова. – Где я, а где менеджмент? Я заслуженный педагог.

– Товарищи, давайте не будем ссориться. Да залатают нам эту крышу. Мы же государственное учреждение, а не частная лавочка – подала голос педагог-психолог, несравненная Майя Леонидовна Пуршит.

Спокойствию психологов можно было позавидовать, но никто из окружающих педагогов детского дома, ставшего с недавних пор учреждением социального обслуживания, которое по прежнему относилось к министерству общего и профессионального образования, внося тем самым диссонанс в понимание своего предназначения, их оптимизма уже не разделял.

– Подумаешь, сарай сгорел. Построим новый. Какое счастье, что на детском доме всего лишь сайдинг потек и то только над окнами Петра Сергеевича. Ведь всё могло бы быть, намного хуже… Менеджер – это просто слово не привычное. Что ж мы спонсоров не найдем?

Её грациозная фигура, возвышалась над собравшимися растерянными людьми, осуществляя противовес этому гнетущему и неизбежному ветру перемен.

– Господи! – тихо прошептала уже не молодая воспитательница Вероника Владимировна Пчела. – Почему это происходит с нами?

Столько лет кирпичик к кирпичику Петр Сергеевич Рыбкин выстраивал свою новаторскую систему взаимодействия всех друг с другом. Защитил диссертацию на тему «Консолидация работы педагогического коллектива детского дома». И эта научная работа была не профанацией или притянутым за уши к практике теоретическим постулатом. Это был труд, подкрепленный собственным экспериментом, в котором каждый человек, входящий в детский дом, априори являлся элементом воспитательной системы. Повар, дворник, прачка, водитель, любой участник взаимодействия, был изначально ориентирован на ребенка, на его развитие и становление внутри себя и в социуме. А воспитатель, замыкая на себе участие всех, точно барометр, улавливал погоду этого развития.

– Как вообще такое могло случиться с образованием? И что может сделать простой воспитатель?

– Очень даже может! – ожил Петр Сергеевич с завидным энтузиазмом. – Ещё как может. Всё в наших руках. Надо искать спонсоров, уважаемые коллеги. Каждый, каждый должен подумать, поискать…. хотя бы одного!

Нервный залихватский смех педагогического сообщества оборвал слишком спокойный для данного собрания возглас Берты Моисеевны:

– Вы это серьезно?!

Хохолок копны её медных волос кульминационно вздрогнул и таинственно замер, призывая пролить свет истины и, причем немедленно. Молодые педагоги жались как малые птахи друг к другу в морозную ночь. Алла Ивановна, комфортно расположившаяся за шкафом, виртуозно всхрапнула. Она могла себе позволить не паниковать. К своей несказанной радости Алла Ивановна Донская – почетный работник образования, была уже на пенсии, а муж её работал в Газпроме.

Петр Сергеевич кивнул, дрогнув ресницами, и обмяк обессилено в директорском кресле. Майя Леонидовна, растратив всё своё красноречие, жадными глотками пила воду. Берта Моисеевна саркастически, нервно улыбалась. Молодой перспективный психолог Наталья Францевна Куричек, открыв окно в зимнюю свежесть, пыталась надышаться.

Люди перестали галдеть, и наступила какая-то гнетущая тишина. Алла Ивановна, проснувшись, смотрела на всех непонимающими глазами. Возникло странное ощущение единения всех присутствующих. Чувство схожее с тем, которое испытали бы участники парусной регаты, внезапно обнаружившие, что вместо водной глади они бороздят зыбучие пески.

Петр Сергеевич, поморщившись, ослабил галстук и махнул коллективу бесперспективно рукой. И в этом жесте было столько отеческой заботы и теплоты, что люди покидавшие кабинет директора, не смотря на эти, будь они неладные, исторические метаморфозы образования, сохраняли надежду, веря в то, что их Петр «вседержавный», именно так между собой величали Петра Сергеевича коллеги, обязательно что-нибудь придумает.

«Господи! Как же его жалко» – думала Вероника Владимировна чуть не плача. «Светлейшая голова, сколько лет его детский дом был лучшим в области. Его воспитанники учились в престижных вузах страны, в том числе в МГУ, их персональные выставки картин проходили в Москве и в Санкт-Петербурге. По эскизам его выпускников выпускалась посуда на императорском фарфоровом заводе в Санкт-Петербурге. На протяжении десяти лет дети привозили призовые места и трижды Гран-при международного детского фестиваля искусств и спорта «Кинотаврик», традиционно проходившего в городе Сочи. Да сколько их было больших и маленьких побед, удач, радостей и взлетов, надежд, веры и подаренных крыльев. А что теперь?

По новым стандартам педагог переставал учить и воспитывать. Он оказывал услуги. Вы только вдумайтесь, как страшно, ни больше, ни меньше, социальные услуги, которые администрация учреждения должна была ежеминутно измерять, контролировать и оценивать. А какой мерой мерить? Каким прейскурантом воспользоваться в этих капитализированных отношениях человеческих душ? И себя жалко. Ну, никак, никак не хотелось вписываться в этот формат".

Она так задумалась, что не заметила, как встревоженная Наталья Францевна теребит её за рукав:

– Никочка Владимировна, Никочка Владимировна, ой, ну, посмотрите, пожалуйста, вы в свои звезды. Нас что, правда, могут закрыть? А как же дети? А мы куда?

Хотел бы я знать, зачем звезды светятся.

Наверное, затем, чтобы рано или поздно каждый

мог вновь отыскать свою.

Антуан де Сент- Экзюпери «Маленький принц»

Дорога домой, показалась Нике целой вечностью. Мир вокруг удивлял покоем и равновесием. Необыкновенные белые хлопья снега, кружась в сумеречном пространстве, зависая на мгновение, ложились к ногам, образуя светлую дорогу. И шагая по белому пути, ещё ощутимее становилась внутренняя тревога.

Да у неё кроме этой работы, звезд, да ещё флегматичного Васьки, ничего по большому счету и не было. И то, справедливо заметить, Василий раньше был молодой, резвый и ласковый. Ника вечерами спешила с работы домой, соскучившись по нему за день. Но с годами Васька растолстел. Характер его изрядно испортился. Целыми днями он грел бока, нежась на диване. Иногда даже не встречал её у порога с работы, не заглядывал в глаза, как раньше, в былые годы, не радовался. И если Ника не успевала его покормить, он садился неподвижно, как сфинкс, и орал нечеловеческим голосом у своей кошачьей миски.

Вот так они и жили. Каждый последующий день был похож на предыдущий. И в этом существовала какая-то стабильность, которая уже давно устраивала и Нику и стареющего Василия.

Астрология вошла в её жизнь как что-то само собой разумеющееся. Вернее сказать о таком понятии изначально никто и не рассуждал. Скорее её привлекала астрономическая составляющая, предвосхищающая, ставшую в дальнейшем бессменной спутницей её жизни, таинственную науку о звездах. Поднимая глаза, маленькая Ника ощущала голубизну неба и манящую легкость облаков, частью своего мира, парящего, воздушного, светлого и вдохновенного. Где-то там, по рассказам бабушки, жил Бог. В понимании девочки это должно было быть царство. Но не из золота, роскоши и богатства, а из облаков, покоя и воздуха. Ничего, кроме этого покоя и вселенского порядка не существовало над нами.

Небо с причудливыми фигурками проплывающих мимо белых пушистых грёз, казалось ей бескрайним, бесконечным, всепоглощающим, когда ещё совсем не осознанно, читая самую простую молитву в детстве «Отче наш», она обращалась к Богу. И вселенная, безусловно, слышала этот призыв маленькой души, потому, что внутри, где-то в сердце становилось тихо и светло. И не хотелось ни с кем разговаривать, чтобы это состояние гармонии подольше сохранилось неприкосновенным.

Родителей молчаливость и замкнутость девочки сначала не на шутку беспокоила. Но потом Ника начала писать свои детские стихи. А когда ей купили пианино, сочинять музыкальные пьесы. И родители понемногу успокоились, смирившись с тем, что их девочка не похожа на сверстников, что она просто другая.

Самым любимым секретным занятием Ники, было любоваться ночным звездным небом. Когда все засыпали, она тихонько забиралась на большой подоконник в своей комнате, устраивалась поудобнее, и начиналось виртуальное, увлекательнейшее путешествие по вселенной. Еще, будучи маленькой девочкой, она понимала, что вселенная не ограничивается галактикой «Млечный путь», в которой находится наша Солнечная система и наша планета Земля.

Вселенная – это бесконечная симфония галактик, газовых туманностей, звездной пыли, энергетических вихрей, квазаров, пульсирующих и взрывающихся звезд. И сопричастность этой музыке переполняло сознание девочки возвышенной мечтательностью.

С годами, повзрослев в такие путешествия, Вероника отправлялась, вооружившись телескопом. Первое, что привлекло её внимание, это была, конечно, Луна. Иногда при смене лунных фаз, можно рассмотреть изменения лунных ландшафтов, вершины гор, освещенные солнечными лучами, кратеры, образовавшиеся в основном от ударов космических тел о поверхность Луны, лунные моря – темные участки. В момент полнолуний именно они подсказывают нашему воображению «лицо» нашего спутника, борозды, загадочные возвышения – купола, природа которых до сих пор не очевидна.

Вестник Богов Меркурий попадал в поле зрение не часто и проплывал, как обычная звезда. Плотная и непрозрачная атмосфера Венеры, скрывая красавицу, оставляла для земного наблюдателя лишь белый серп диска планеты. Воинственный Марс часто виден на небе, как обычный кружок. Но в периоды его противостояния (один раз в два года) иногда удавалось разглядеть темные пятна, а воображение мысленно дорисовывало полярные шапки планеты. Великан, планета большого счастья, Юпитер переливался полосками облачных поясов своего планетарного диска. И если присмотреться, то можно заметить проплывающие вдоль него тени. Их отбрасывают спутники планеты, когда проходят перед Юпитером.