С другой стороны, надо бы лично выразить благодарность за гостеприимство, оказанное мне колледжем. Чувство профессионального долга мало-помалу вытесняло тревогу. Я снова вошла в образ ученого и решила принять приглашение.
Служитель открыл мне дверь в квартиру ректора:
– Здравствуйте, доктор Бишоп.
Голубые глаза в лучистых морщинках, белоснежные волосы и круглые красные щеки делали Николаса Марша похожим на Санта-Клауса. Одетая в броню науки и ободренная теплым приемом, я улыбнулась:
– Профессор Марш… – Мы обменялись рукопожатиями. – Спасибо за приглашение.
– Боюсь, оно запоздало, но я был в Италии.
– Да, казначей мне сказал.
– Тогда вы, надеюсь, извините меня за столь долгое невнимание. Позвольте в порядке компенсации представить вас моему старому другу – он известный писатель, в Оксфорде всего на несколько дней. То, о чем он пишет, может быть вам интересно.
Марш посторонился, и я застыла на месте при виде твидового рукава и каштановой с проседью шевелюры.
– Питер Нокс. – Хозяин взял меня под локоток. – Ваши работы ему знакомы.
Колдун встал, и я наконец вспомнила, откуда знаю его фамилию. Она упоминалась в репортаже о вестминстерских убийствах: полиция обратилась к нему как к эксперту по оккультным вопросам. У меня зазудели пальцы.
– Доктор Бишоп, – протянул руку Нокс. – Я видел вас в Бодли.
– Я вас, кажется, тоже. – Искры, к счастью, из меня не посыпались.
После рукопожатия, длившегося долю секунды, Нокс слегка согнул и разогнул пальцы.
Этого не заметил бы ни один человек, но мне вспомнилось детство, когда мама таким же движением пекла блинчики или складывала глаженое белье. Зажмурившись, я приготовилась к вероятным последствиям.
Зазвонил телефон.
– Простите, надо ответить, – извинился ректор, – присаживайтесь.
Я устроилась подальше от Нокса на жестком деревянном стуле с прямой спинкой (на него обычно усаживали проштрафившихся молодых сотрудников).
Окончив разговор, ректор подошел ко мне с бокалом шерри в руке:
– Это вице-канцлер. У нас не хватает двух новеньких студентов. Прошу меня извинить – пойду разберусь, а вы пока поболтайте.
Вдалеке отворилась дверь, послышались голоса, и все стихло.
– Не хватает студентов? – повторила с ехидцей я.
Все это, конечно, работа Нокса – и переполох, и телефонный звонок.
– Неприятный случай, правда? Зато мы с вами сможем поговорить без помех.
– О чем? – Я вдыхала аромат шерри, молясь о скорейшем возвращении ректора.
– О многом.
Я покосилась на дверь.
– Николас будет занят все это время, – сообщил Нокс.
– Предлагаю поторопиться, чтобы ректор мог вернуться к своему шерри.
– Как пожелаете. Скажите, доктор Бишоп, – что привело вас в Оксфорд?
– Алхимия. – Так и быть, отвечу на его вопросы – хотя бы ради того, чтобы Марш поскорей вернулся, – но не скажу ни слова больше необходимого.
– Вы должны были сразу понять, что «Ашмол-782» заколдован. Это заметил бы всякий, в ком есть хоть капля крови Бишопов. Зачем же вы сдали его? – Карие глаза Нокса буквально сверлили меня. Рукопись была нужна ему не меньше, чем Мэтью Клермонту, – а может, и больше.
– Закончила с ним работать, вот и сдала, – напряженно-спокойным голосом ответила я.
– Значит, рукопись вас нисколько не заинтересовала?
– Нисколько.
Он скривил губы, прекрасно зная, что это ложь.
– Вы поделились своими наблюдениями с вампиром?
– Вы имеете в виду профессора Клермонта?
Любое создание, не называя по имени представителя чужого вида, дает понять, что не считает его равным себе.
