Молиться перед приемом пищи никто не стал. Икон в доме я тоже не видел, поэтому, заставив себя медленно и культурно съесть ложку супа и закусить его хлебом, не спеша прожевал – просто охренеть как вкусно! – и спросил:
– А в России – атеизм?
Баба Зина дожевала хлебушек, проглотила и укоризненно заметила:
– Где твои манеры, Андрюша? Сел за стол, попробовал – стряпуху похвали, вон сколько старалась. Я-то, дура старая, задремала, вот, ей пришлось.
– Дай Андрею время, бабушка, – тепло улыбнулась ей Валентина. – Он же городской, у них там все по-другому.
Вот это уровень двуличия! Неудивительно – у нее же две «формы».
– Спасибо, очень вкусно, – похвала далась легко – правда же.
– Кушай на здоровье, – мило прощебетала в ответ волчица.
Я вернулся к еде и принялся наворачивать суп, закусывая его по очереди курицей, огурцом и хлебом. Хрустящий, обмакиваемый в соль лучок в организм поступает фоном. Сидящая напротив Валентина питается подчеркнуто-аккуратно, разительно контрастируя с виденными ранее картинами. Ополовинив свою тарелку, Зинаида Матвеевна решила ответить на вопрос:
– В России хошь верь, хошь – не верь. Европейцы вон, все как один уверовали – в жуках демонов из Ада опознали. А если есть Ад, значит есть и все остальное. Бред, конечно – ну какие из насекомых демоны? Они ж неразумные, а черт – он, зараза, умный и хитрый. Президент наш, дай ему бог здоровья, атеист. И мы с Валюшей в бога не верим – попы оборотней шибко не любят, за грехи, мол, наказаны.
Валентина закусила губку – обидно.
– Попов щас на колокольнях не вешают, – продолжила Зинаида Матвеевна. – Но все равно государство их к ногтю прижало. «Открывашки» пользу великую миру приносят, – с любовью посмотрела на внучку. – Это дар, а не проклятье.
– Правильно! – одобрил я. – Какое же проклятие, если от него одна польза?
Валентина недовольно зыркнула на меня и демонстративно отвернулась к окну. Что-то типа «больно нужно мне твое одобрение, раб!»? Пофигу – сказал что думаю.
– Вот-вот! – обрадовалась моему пониманию бабушка. – А в Европе всех оборотней за границу выкидывают. Обычно – на наши земли. Это если повезет и сам сдаваться Инквизиции придет, а если спрятавшегося найдут – все, пиши-пропало: в кандалы пудовые и в шахту. Бежать попробует – всё, сразу на костер!
Почему-то я совсем не удивлен – Европа еще и не так может.
– Кошмар какой, – вполне искренне вздохнул я.
А может это тоже вранье официальной пропаганды? Вечером новости попробую посмотреть – в Центре телевизора не было – и оценить накал ненависти к соседям.
Тут с улицы раздался громкий стук в калитку.
– Кого это там принесло? – с этой легендарной фразой Зинаида Матвеевна встала из-за стола и пошла в гостиную посмотреть на гостя в окно. – А, Савелий, – голос прозвучал вполне радушно. – Сидите, кушайте, – велела нам и пошла во двор.
Повисла гнетущая тишина, в которой пронзительно отбивали секунды «ходики» из моей комнаты. Валентина нагнетала саспенс, неотрывно пялясь на меня с непроницаемым выражением лица.
Игнорируем, доедаем супчик и беремся за яблоко. Ах, да!
– Спасибо еще раз, офигенно вкусно, – поблагодарил «стряпуху» еще раз.
Усмехнувшись, она положила руки локтями на стол и опустила подбородок на ладони:
– Я тебе в тарелку плюнула.
Я был морально готов, поэтому легко переборол отвращение и облизнулся:
– Буду счастлив, если ты так будешь делать каждый раз.
