Откуда приходят люди в этот мир? - страница 14

Жизнь для него и была ежедневной борьбой, и трудом, и он не просто проживал её, потому что она дана была ему, а имел цель в каждом дне, проведенном здесь, в этом мире. Именно поэтому он и не мог столько времени прикоснуться к Кате, а только приняв решение, что Катя и есть главная цель в его жизни, он пригласил её к себе домой. И вот едет сегодня к Катиной сестре, чтобы просить Катиной руки.

– Ты очень хорошо прочел, Глеб, хорошо понял, наверное, о чем говорил Рождественский.

Катя все ещё была возбуждена и рвалась продолжить спор, доказывать и убеждать, и поняла в то же время, что ему не нужно ничего доказывать и не нужно его ни в чем убеждать просто потому, что мыслят они одинаково, что они и есть две половинки одного целого. И если с годами, как утверждают многие, любовь проходит, а на смену ей приходит другое чувство, такое состояние, когда люди просто начинают понимать мысли друг друга без слов, что если у одного болит голова, другой чувствует эту боль, один думает только, а другой уже вслух эти мысли высказывает – может, и они с Глебом вот так будут… научатся… Кате стало хорошо от этих размышлений.

Но вдруг головная боль опять возникла в затылке, быстро и остро, словно туда гвоздь забили. Катя закрыла глаза и опустила голову на подголовник. Боль была недолго, может, минуту, и так же прошла вдруг и сразу, лишь слабость осталась, усталость, словно она не говорила и думала, а бежала рядом с машиной целый час. А машина сама бежала по придонским просторам быстро, легко и свободно, словно в этом беге только и жила. Она бежала в станицу, где тоже жил классик, реально, очень современно отразивший в своих книгах жизнь нашей страны.

Катя уснула вдруг от этой усталости, уснула глубоко. А Глеб все ещё думал. Такой он ещё не знал Катю. Она не зря ходит в институт. Она – личность, она не только может постоять за себя, но и мыслит логично, смело. Он вспомнил, как узнал её такую: «Незачем было спасать меня от насильников вчера, чтобы требовать сегодня в награду того же», вспомнил также, как она чуть было не ударила его рукой, зато сильно ударила взглядом…

Сильная, волевая женщина! И вот теперь такая вся слабая и беспомощная, спокойно спит рядом с ним. Как ему казалось, спит беззаботно, но это уже был «заботный» болезненный сон.

Проспала Катя минут пятнадцать и так же быстро, как уснула, так и проснулась. Молча, всё ещё в мыслях продолжая беседовать с Глебом, смотрела в боковое окно. Она не спала, но Пушкин в своем цилиндре и Лермонтов в военном кителе и до блеска начищенных туфлях ходили где-то по окружающим полям, и Катя все очень хорошо видела: и цилиндр, и блестящие туфли. Они (внедрялись в Катины мысли, и она очень хорошо слышала их голоса, настоящие, которыми они говорили при жизни. Она так и не поняла, спит она ещё или это все происходит наяву…

– Катя, вот уже станица. Куда нам тут?

– Вон там, на том перекрёстке направо, – проснувшись окончательно, указала Катя.

Сестру о своем приезде Катя предупредила телеграммой еще в среду, просто написала: «Приеду в субботу». Каким автобусом, в какое время – ни о чем не сообщила. Тем более, что приедет не одна. И удивленная такой неопределённой телеграммой, Настя занялась с утра домашними делами, стараясь и убраться, и обед приготовить к двенадцати часам, когда приходит первый автобус из Ростова.

Насте было немного за тридцать. Сложенная аккуратно, с начинающей аппетитно округляться фигурой, она, как и Катя, была небольшого роста с правильными, даже красивыми чертами лица: те же непослушные, вечно путающиеся волосы, правда, длиннее, чем у Кати, они спускались до середины спины; та же вьющаяся челка с поперечной бороздкой на лбу, но глаза были меньше и внимательнее, ресницы темнее и длиннее, несмотря на светлый, светлее чем у Кати цвет волос. Маленький, тоже слегка вздёрнутый нос не имел никаких бороздок, а словно вылитый из воска, делил лицо на две половины и возвышался над несколько пухлыми и чувственными губами, плотно закрывающими при улыбке два ряда белых зубов. Щечки были покруглее Катиных и никаких веснушек на восково-глянцевой коже, только при улыбке на подбородке и щечках появлялись небольшие ямочки, придавая лицу привлекательность, делая его симпатичным и миловидным. Одета она была в то утро по-домашнему: в обтягивающие стройные ножки белые брючки и кофточку с очень короткими рукавами, подчеркивающими ещё тонкие и изящные руки. Передник в цветочек дополнял одежду. Маленькие ножки в мягких тапочках как-то быстро, аккуратно и тихо двигались по гостиной и кухне, где одновременно шла уборка и готовка обеда.