— В мм-моём сс-случае пп-приговор, — прошептал он, снова начав заикаться.
— Ты врач, чтобы ставить диагнозы? — вздохнула я.
— Я усс-стал от ттт-тебя. Ухх-ходи, — проговорил он каким-то обречённым и убитым голосом.
— Уйду, — пообещала ему и сделала несколько шагов вперёд.
Он посмотрел на меня исподлобья.
— Гг-говори уже, — разрешил он.
Кровь застучала у меня в висках.
Ругаться гораздо проще, чем сказать истину, в которую не каждый способен поверить. И что будет, когда я скажу?
Не узнаю, пока слова не обретут форму и звук.
Села перед ним на корточки и положила ладони на подлокотники его кресла. Заглянула в родные глаза и очень мягко и нежно произнесла:
— Я беременна. И отец ребёнка – ты.
Я хотела тут же договорить и объяснить, почему моя беременность такая странная, но не успела.
Он вдруг скинул мои руки со своего кресла и склонившись к моему лицу, ядовито прошипел:
— Пошла вон, лживая сука!
И снова ни единой запинки.
* * *
Вероника
Я сразу поняла, как это, звучит и выглядит.
— Макс… Погоди… Это не то, что ты думаешь, — сказала я быстро, выпрямив ноги.
Протянула руки, чтобы взять его лицо в свои ладони, но он оттолкнул от себя мои руки и развернул кресло к окну. Я снова видела только его спину.
— Мой феномен называется «Отложенная беременность». Такое случается очень-очень редко, но как видишь, мне повезло оказаться в числе этой редкости. Я ведь думала, что тебя больше нет… Узнав о ребёнке и что это твой малыш, я стала возвращаться к жизни… Я…
— Есс-сли этт-то пп-правда и я тт-твой мм-муж, то я сс-смотрю, ты быс-стро нашла мм-мне замену.
Он обернулся и с презрением взглянул мне в глаза. Он был напряжён, его челюсти сжимались и разжимались.
В комнате воцарилась тишина.
— Тт-ты что же, рр-решила, раз я инн-нвалид, тт-то я дд-дебил? Пп-придумала, чтт-то можнн-но сс-свалить нн-на меня свой пп-приплод?
Я вздохнула и сказала:
— Это правда. Я…
— Зз-затт-ткнись! – прорычал он.
— Да подожди! Дай объяснить! — взвилась я. — Я ведь ни с кем не имела отношений, кроме тебя! Ни с кем, слышишь? Это твой ребёнок. Твой и мой.
Он полностью развернулся ко мне и уставился на мой ещё плоский живот злым взглядом.
Я прижала руки к животу в защищающем жесте.
Макс засмеялся — раздался резкий, скрипучий звук, который я никогда от него не слышала раньше.
— Мнн-не жаль тт-тебя, — сказал он с усмешкой. — И мне нн-не нужны тт-твои обясс-снения.
И от его незнакомого мне взгляда по моему телу пробежал холодок.
— Пожалуйста, выслушай меня… Я не лгу.
— Я ужж-же гг-говорил, что мм-мне не интт-тересно. Мм-мне всё рр-равно.
Я застыла.
Чёрт, я всё понимаю, случилась трагедия, он потерял память и травмировался настолько сильно, что не может ходить, и я верю, что мой Макс не хотел бы, чтобы я видела его таким… бессильным.
