Отложенное прощание - страница 4

Босая, она выскользнула из постели и начала обшаривать комнату. Ночь выдалась на редкость холодной для этого времени года. Каждый шаг отзывался болью – казалось, ледяные иглы пронзают её тело насквозь, поднимаясь от ступней к самому сердцу.

Котёнка нигде не было.

Паника накатила стремительно, словно морская волна, сбивающая с ног. Софья металась по комнате, заглядывая даже в самые нелепые места. Она порылась в шкафу, под кроватью, даже пролистала попавшуюся под руку книгу – будто Сирин могла спрятаться между страниц.

Горло сдавило, в глазах защипало от слёз.

В свете луны что-то блеснуло на письменном столе. Софья замерла, а затем, точно зачарованная, подошла ближе. На столе лежал нож для бумаги.

Серебряная рукоять, украшенная крошечными рубинами, переливалась в слабом свете. Её пальцы непроизвольно потянулись к холодному металлу. Оставался всего миллиметр, едва ощутимое расстояние между её кожей и ледяным прикосновением…

И тогда она услышала их.

Шаги.

Его шаги.

Старые дубовые половицы заскрипели прямо у неё за спиной.

Когда она разворачивалась, перед её внутренним взором уже стояла привычная картина – пустая, холодная комната.

Ненависть к самой себе, маленькой и нелепой, обожгла лицо, словно пощёчина.

Когда их взгляды встретились, она невольно прикрыла рот рукой, чтобы сдержать крик, который мог разбудить весь дом.

Её тело ослабло, ноги подкосились, и, словно марионетка с оборванными нитями, она начала падать. Но Александр успел подхватить её – его объятия были ледяными, но Софья ощущала лишь странную, почти болезненную эйфорию.

– Какой прекрасный сон… – прошептала она, прежде чем провалиться в темноту.

Николай был на седьмом небе от счастья, наблюдая за переменами в Софье. Да, она всё ещё оставалась бледной, вялой, пропитанной удушающей грустью, но временами её мысли уносились далеко за пределы узких городских улочек, и он замечал, как уголки её губ тронула едва заметная, загадочная улыбка.

«Должно быть, она думает о котёнке», – думал он, и одна лишь мысль о том, что его подарок действительно принёс ей хоть каплю радости, взрывала в его груди фейерверки. От восторга его шаг становился пружинистым, походка – лёгкой, и приходилось прилагать усилия, чтобы не ускорить шаг, не обогнать Софью и не унестись по улице, не сдерживая нахлынувшую радость.

Николай не знал, что Софья вновь и вновь прокручивала в голове странный сон, увиденный этой ночью. Причудливый, но пугающе реальный. Под тяжёлым платьем она всё ещё ощущала холодные объятия Александра, в которые рухнула, теряя сознание. Никогда прежде сон не оставлял в её теле столь осязаемый след.

«Но это был всего лишь сон…» – внутренний голос кольнул в самое сердце.

Она проснулась не на полу, где, казалось, упала, а в своей постели, как обычно. Исчезнувшая было кошка весело играла с её волосами, путаясь в локонах. В комнате больше никого не было.

«Естественно, ведь он…» – внутренний голос продолжал свои бессердечные наставления, но даже он не осмелился произнести слово «мертв», когда речь шла об Александре.

Всё это время Софья старательно избегала любых упоминаний смерти, словно суеверная деревенская старуха, будто сама смерть могла её услышать. Будто, избегая слов, её можно было обмануть.

Софья покорно шла рядом с Николаем. Эта прогулка была очередным наказанием, которое она сама взвалила на свои плечи. Но сегодня Николай уже не раздражал её.