– Позвольте… а как же его светлость…
– Господину визиру будет все доложено до мельчайших деталей, не волнуйтесь. Договорились, господин старший агент? Ни единого слова.
Риордан говорил тем же мягким вкрадчивым тоном, но чуткое ухо Магата уловило в его голосе нотки угрозы.
– Как скажете, господин секретарь, – нехотя ответил агент.
Когда за секретарем Накнийра закрылась дверь, старый сыскарь повернулся к трупу Седла, в который раз окинул взглядом жуткие подробности убийства, потом с досадой хлопнул себя ладонью по ляжке.
– Пусть меня поразит богиня Эльга, но этот мелкий гаденыш что-то понял. Но как такое возможно? Сначала этот хлыщ Бринд, потом еще и Риордан. Они что, все сговорились?
Погруженный в свои мысли, Магат медленно спустился в общую залу и потребовал у хозяина полный графин барбарисовой настойки. На душе было скверно. Впервые за долгие годы службы старший агент почувствовал себя старым.
После того, как он распрощался с Магатом, Риордан дошел до перекрестка и повернул на улицу Пекарей. Через нее, минуя Воинский квартал, можно было выйти прямо на Цветочную улицу, населенную знатью. А там и до Глейпина рукой подать.
Глейпинский дворец. Символ королевской власти. Обитель роскоши и чванства. Как величественны его вековые дубы, как прозрачны воды в его знаменитых прудах! Территория Глейпинского дворца занимала не менее пятой части от площади всего Овергора, поскольку там же располагался один из трех столичных казематов, а кроме того, в неприметном флигеле с правого торца размещалось управление тайной полиции.
Оранжевое солнце спряталось за крышами, наступил вечер. Городские фонарщики закончили свою работу, и теперь центр города был залит неровным светом масляных фонарей. Дома с любопытством взирали на улицы желтыми глазами окон. По тротуарам двигался плотный поток народа. Большинство людей, завершив дневные труды, спешило к теплым очагам и горячему ужину, однако встречались и гуляющие пары. Богато одетые мужчины что-то врали своим спутницам, дамы, как всегда, оценивали внешний вид конкуренток.
Риордан прибавил шагу. Накнийр ждет его доклада, поскольку случай не рядовой. Риордан вздохнул. «Кабаний клык», или «удар кабана». Редкий прием. Только самый отчаянный поединщик рискнет им воспользоваться на Парапете Доблести, поэтому прием практически вышел из употребления. Ему не обучают в фехтовальных школах, им владеют считанные единицы мастеров мечевого боя. Риордан прекрасно помнил, кто поставил ему этот прием. Хуже того, он знал, чем на самом деле занимается этот человек. И еще хуже – он испытывал к нему практически безграничное уважение.
Когда он проходил мимо лотка с уличной снедью, на него пахнуло ароматом свежеиспеченных пирожков. Начинка была ливерной, как он любил. Женщина с покрасневшим лицом ловко орудовала над жаровней, перекидывая пирожки специальной лопаткой. С утра во рту Риордана не было ни крошки. Сначала он исполнял свои обязанности секретаря в канцелярии визира, а потом Накнийр отослал его в глейпинский каземат с проверкой.
– Сегодня ночью какой-то ловкач сумел насмерть зарезать трех осужденных куском стекла. Неизвестно, где он его раздобыл. Такие случаи по твоей части. Если парень умеет обращаться с холодным оружием, попросим Скиндара устроить ему испытание.
Скиндар – начальник учебной части Солдатской школы. Он отвечает за поиск новых талантов для Парапета Доблести. Когда-то он отыскал самого Риордана и составил ему протекцию. Неизвестно, сколько раз он потом пожалел о своем решении.
