Отмеченный Тьмой – 2. Игра Жнеца - страница 20

– На месте дома Ирдена и казарм только воронка… ничего не осталось, словно и не было ничего… – говоривший закрыл глаза и уже приготовился к неминуемой смерти.

– Но как, чёрт побери вас, такое возможно?!

Договорить и тем более кого-нибудь убить, Самоний не успел, так как резко ощутил укол под левой лопаткой и накрывающее следом чувство беды и безысходности. Привыкший доверять своим чувствам, не раз спасавшим ему жизнь, он понял, что смерть не просто стоит за его спиной, она уже положила свою руку ему на плечо и начинает тянуть к себе.

– Ну-у-уж неет! Не выйдет! – взревел Самоний так, что все остальные, присутствующие в «пыточной», сразу попадали на колени и стали молиться.

Инквизитор резко и с силой хлопнул в ладони перед своим лицом, чем вызвал вспышку света, начавшего покрывать его густой, тягучей массой, и следом разорвал какой-то древний свиток, как раз в тот момент, когда здание всё сотрясло и в помещение с рёвом ворвались наперегонки Огонь и Свет, подгоняемые Тьмой. Кожа Самония начала лопаться, полосы сворачиваться, а глаза побелели, выгорая, от нарастающего всё сильнее жара. Несмотря на заклинание «божественного ранга», его одежа вспыхнула, и свет для него померк.

Повозка двигалась слишком медленно, но быстрее не позволяла разбитая дорога и крайне нежелательная тряска, которая не шла на пользу полуживому человеку, а также мешала лекарям сконцентрироваться, для поддержания жизни в теле, обгоревшем настолько, что сложно было сказать, человек ли это был при жизни. Его нашли только благодаря стае ворон уже приступивших к трапезе из так аппетитно прожаренной человеческой плоти.

Некоторое время люди безучастно смотрели на птиц, что хрустели подгоревшим мясом, слово чипсами, пока те, перепуганные тем, что их еда зашевелилась, не разлетелись с криками по округе.

– Иди-ка посмотри, что там?

– Тебе надо, ты и иди.

– Меня назначили старшим!

– Ну, вот, как старший и выясняй, что там шевелится.

Оба рядовых служителя Инквизиции не отличались ни храбростью, ни интеллектом. Некоторое время они ещё пытались выяснить, кто и чем должен заниматься, но в итоге пришли к тому, что смотреть надо вместе – так надёжнее. Только спустя некоторое время, до них наконец дошло, что перед ними.

– Кто-то смог выжить? – с сомнением и плохо скрываемым страхом, спросил один.

– Надо сказать старшему, пошли! – потянул его второй в сторону, подальше этой жуткой картины.

– Ты и есть старший.

– Есть ещё старше!

В обнаруженном полутрупе с трудом смогли опознать Самония и то, только по отпечатавшемуся знаке его расплавившегося амулета. Как тому удалось выжить и продолжать жить в таком состоянии, не укладывалось в голове, но факт оставался фактом. Правда, жизнь покидала его израненное тело достаточно быстро. Подоспевшие лекари смогли остановить этот процесс, но повернуть его вспять у них не получалось. Самонию требовалась срочная помощь и оказать её тут, в «полевых» условиях, возможности не было. Отправить его телепортацией не позволяло крайне тяжёлое состояние. Он мог просто не пережить этот скачёк. Поэтому было принято решение вести лучшей повозкой, хоть путь предстоял и неблизкий, но дать Самонию умереть, значит разделить с ним его участь – Совет не простит. Совет не простил бы и такую долгую дорогу, если бы не внезапное улучшение состояния, позволившее-таки воспользоваться телепортом.

Нонель уже знала, чем закончится нездоровый интерес Инквизитора до этого неокрепшего юнца. Это видение было слишком ярким и понятным, чтобы трактовать его иначе. Однако говорить о грозящей беде не спешила, хотела сперва понаблюдать, как за одним, так и за другим. И честно признаться, юнец её приятно удивил и впечатлил. Пусть он был самым «тёмным» из всех тех, что доводилось ей когда-либо встречать за последние пару веков, но в нём не было этой «темноты». Да-да, именно так – в «тёмном» не было «темноты». Душа его была проста и открыта, без ненависти, злобы, агрессии, безумия и прочего проявления, так присущего всем противникам «Света».