– Нет его сейчас дома,– успокоил парней Петруха.– У него в Питере дочь с зятем, уговорили его с печенкой на обследование лечь в клинику. Насильно погрузили в телегу и увезли сюда. Уж как он сопротивлялся, орал что самогонкой настоенной на мухоморах и рябине болячку свою придушит, слушать не стали. Зять у Семеныча мужик зажиточный и вроде как сам в этой клинике за главного, так что запугал его сперва всякими словами страшными медицинскими, а потом хвать под микитки и не успел Семеныч вякнуть, как уже в фольксвагене его ремнем в кресле зафиксировали. Так что нет Семеныча дома. Вокурат в эти выходные и госпитализировали. И правильно сделали, что-то он мне в последнее время тоже не нравился. Ходит, морщится. Видать доставала хворь.
– А за хозяйством кто присматривает? Соседи что ли?– заинтересовался сельским бытом лесника Пашка.
– Там хозяйство-то,.. хозяйство…– пренебрежительно махнул рукой Петруха.– Десяток курей Семеныч держит и псина дворняга такая же как он старая. Котяра еще есть, Васькой зовут. Ну, этот молодой еще, а Рекс уже нюх потерял. Соседи конечно приглядят. Там деревенька в десяток изб и старушки в основном живут. Половина изб вообще заколочены. Глухомань. Автолавка раз в неделю хлеб со всякой хренью закидывает, или раз в две недели… В общем был в деревушке один мужик – Семеныч и того в клинику увезли.
– Да уж,– сочувственно закивали парни.
– Хорошо. Чего тогда сопли тут жевать?– поднялся Пашка и допив пиво из фужера, направился к выходу из кухни.
– А нам чего делать?– остановил его вопросом Иван.
– Отдыхайте. Чего там всем четверым толочься? Все равно в тачку только двое могут сесть. Вернемся завтра и звякнем сразу,– ответил ему Пашка, тоном не терпящим возражений.
– А где эта деревня, как называется?– спросил Мишка Петруху.
– Нововыселки называется,– Петруха принялся подробно объяснять географическое положение деревни.
– Ни фига себе глухомань,– присвистнул Мишка.– Это вам туда всю ночь до утра пилить придется. А на ментов нарваться не боитесь? Наверняка ведь дэпээшники будут бдить. Ориентировку-то им спустят, а эти умники еще и тачки одинаковые использовали для акции. Наверняка все каблуки будут трясти и не только дорожная полиция, но и опера там всякие с их "Перехватами" будут суетиться на дорогах. Если прихватят, то хрен потом чего докажешь, что сдаваться собирались,– высказал он сомнения.
– Вот ту ты прав,– остановился в дверном проеме кухонном Пашка.– Какие идеи есть, мужики?
– Перегрузить-бы все же во что-то другое-бы,– предложил Иван.
– Во что?– Пашка оглядел примолкших бойцов.
– У моего брательника Газель с фургоном, могу взять на денек,– предложил Иван.– Скажу что другу барахло на дачу перевезти, ну и за аренду кину пятихатку, чтобы особенно не жмотничал. Прижимистый у меня братан. В кого такой уродился паразит? Двоюродный, кузен если по-французски. Жмот жуткий. Дядя Федор мужик во какой и тетя Галя баба хлебосольная, душа на распашку, а у этого снега зимой не выпросишь,– посетовал он на генетические выверты.
– Звони,– принял решение Пашка.– Далеко живет брательник?
– Рядом. В соседнем доме,– схватился Иван за телефон и в течение пяти минут вопрос с транспортом решил.
– Придется всем теперь ехать. Чтобы побыстрому все провернуть. Вдвоем вы там до полуночи провозитесь.
– Ладно, поехали все,– согласился Пашка и первым вышел из квартиры. А через час они уже всей бригадой дружно перегружали банковские мешки из каблука в Газель, предварительно упаковав их в коробки из-под сигарет, разжившись ими по пути в гараж. Всего коробок получилось одиннадцать штук и Мишка даже каждую из них заклеил скотчем, заявив, увидев усмешку Пашкину:
