Веселье шло во всю – гости развлекались, как могли. Среди участников пёстрого карнавала, Бобров не сразу узнал свою жену – тамада переодела её в длинное парчовое платье, с короной на голове, в виде двух переплетённых венков, маковом и терновом.
Если обратиться к древним летописям, то можно заметить то трепетное отношение к венкам, символизирующим живую корону. Корона предполагает победу и жизненную силу. Форма венка и его расположение на макушке головы были настолько важны в древнем мире, что им приписывались определенные мистические свойства. В древнем Египте, их носили только боги и цари. В античной, иудейской и христианской традициях венки первоначально также были царскими и жертвенными атрибутами и, как тогда считалось, имели защитную силу. Посвященные или последователи культов идентифицировали себя с определенным богом, надевая венки, сделанные из священных для него растений и цветов. Жертвы украшались гирляндами как символами освящения. Победителям древних Олимпийских игр также надевали венки, посвященные богам. Зевсу посвящали олимпийскую маслину или неменийскую петрушку, Посейдону – истмийскую сосну, Аполлону – пифийский лавр. Венки несли символизм того растения, из которого были сплетены. Венок невесты символизировал новые начинания, радость, плодовитость.
На Римме и Надежде были переплетенные венки из мака и терна, но что это означает, ни Нахрапов, ни Бобров не знали. Да и не сильны они были в античной мифологии, а тем более в этот торжественный момент разгадывать ребусы из символов, сыщики не собирались. Легкая дымка укутала банкетный зал, а еле ощутимый запах елейного масла успокаивал и одновременно тревожил. Аромат усиливался, а дым сгущался. Римма, одетая точно также как и Надежда, стояла в центре хоровода, и медленно покачивалась в ритм неземной, волшебной мелодии. Длинные серебристые одежды нежно облегали ее фигуру, ниспадая на пол, и были такие тонкие и воздушные, что Нахрапов мысленное перенесся в эпоху царствования Филиппа Красивого. Зачарованные всем происходящим, Бобров и Нахрапов словно впали в забытье, переступив грань между вымыслом и реальностью.
Словно очнувшись, изумленный Бобров потянул за руку Нахрапова, но это было лишним, так как частный детектив сам обомлел от изумления.
– Ого! – только и выдавил он из себя.
– Ого! – мнение помощника было единодушным.
Бобров сделал шаг по направлению к танцующим, но его внезапно остановил чей-то окрик:
– Коля, идите к нам!
Помощник детектива обернулся на голос и замер от неожиданности – Римма и Надежда, в окружении подруг, в праздничном одеянии, как ни в чем не бывало, восседали в центре стола, держа в руках бокалы с шампанским. Николай зажмурил глаза и потряс головой, словно отгоняя наваждение. Ни дыма, ни аромата, ни танцующих в центре зала не было. А были реальные Римма и Надежда за праздничным столом.
– Как они так быстро переместились из одного места в другое? – недоумевал Бобров. Повернувшись в центр зала, он растерянно обнаружил, что никаких средневековых дам там нет. Переведя взгляд в другой конец зала, он явно увидел Римму и Надежду за столом.
– Шеф, а как же…? – начал Николай, но внезапно осекся, увидев недоумение на лице Нахрапова.
– Коля, что это было? – перебил помощника частный детектив и растеряно развел руками.
– Наверное, хватили лишнего, – только и смог ответить Бобров, хотя и сам прекрасно понимал, что спиртное здесь ни при чем.
