– Вот этот наш, – сказала я, кивнув в его сторону.
Алекс открыл ворота, и мы вошли на внутренний двор. Там нас ждал белый хетчбэк квадратного вида: старый, ржавый и слегка побитый жизнью.
– Итак, – произнес Алекс, внимательно разглядывая наш новый автомобиль. – Семьдесят баксов.
– Видимо, я переплатила. – Я присела на корточки, нашаривая коробочку с ключами. – Сара, владелица машины и по совместительству скульптор, обещала оставить ее под передним колесом. – Знаешь, если бы я была угонщиком машин, первым делом я бы искала запасные ключи именно в этом месте.
– Даже просто наклониться за ключами – уже слишком большой труд для того, чтобы украсть эту машину, – заметил Алекс. Я наконец нашла ключи и выпрямилась, а Алекс обошел автомобиль кругом, остановился у капота и прочитал название модели: – «Форд Эспайр». Вдохновение, значит.
Я рассмеялась и открыла дверь.
– Между прочим, вдохновение – это фирменный бренд «О + П»!
– Погоди. – Алекс достал телефон и сделал шаг назад. – Дай-ка я тебя с этой штукой сфотографирую.
Я распахнула дверь пошире и выставила вперед ногу, принимая эффектную позу. Алес, конечно, тут же нагнулся, нацеливая на меня объектив.
– Алекс! Нет! Не снимай меня снизу!
– Извини. Я и забыл, какие у тебя странные вкусы.
– Это у меня-то странные вкусы? – воскликнула я. – Да ты фотографируешь как дедуля, который впервые взял в руки айпад. Тебе еще нужно надеть футболку с логотипом футбольной команды и очки, которые постоянно съезжают на кончик носа. Будешь вообще неотличим.
Алекс картинно поднял телефон так высоко, как только вообще мог.
– Это еще что за драматичная съемка в стиле нулевых? – спросила я. – Найди уже золотую середину!
Алекс закатил глаза и покачал головой, но все-таки сделал несколько снимков с приличного ракурса, а затем подошел поближе, чтобы продемонстрировать результат. Я потрясенно ахнула и схватила его за руку – примерно так же он, кажется, хватал сегодня восьмидесятилетнюю старушку в самолете, которой не посчастливилось лететь с ним рядом.
– Что? – спросил он.
– У тебя есть портретный режим.
– Есть, – не стал спорить Алекс.
– И ты его используешь, – продолжила я.
– Так.
– И ты знаешь, как использовать портретный режим, – в ужасе произнесла я.
– Ха-ха.
– Откуда ты знаешь, как использовать портретный режим? Это тебе твой внучок показал, когда ты заезжал домой на День благодарения?
– Ого, – невозмутимо сказал Алекс. – Именно по твоим издевательствам я и скучал.
– Извини, извини. Я просто впечатлена. Ты изменился, – и я поспешила уточнить: – Не в плохом смысле! Просто ты ведь тот человек, который ненавидит перемены.
– Может, теперь они мне нравятся.
Я скрестила руки на груди.
– Ты все еще каждый день встаешь в полшестого и идешь на тренировку?
Алекс пожал плечами.
– Это дисциплинированность, а не страх перемен.
– И ходишь в тот же спортивный зал?
– Ну да.
– Тот самый, который дорожает каждые полгода? И в котором постоянно играет один и тот же CD-диск с музыкой для медитации? Тот самый спортивный зал, на который ты мне жаловался два года назад?
– Я не жаловался, – возразил Алекс. – Я просто не понимаю, как эта музыка сочетается с упражнениями на беговой дорожке. Я размышлял. Делился мыслями.
– Ты с собой свой собственный плеер берешь – какая вообще разница, что у них там играет?
Алекс снова пожал плечами и забрал у меня ключи, чтобы открыть заднюю дверь вдохновляющего «Форда Эспайр».
