– И-ир? Ну ты чего? – пытается меня обнять.
Резко отталкиваю его от себя, он мне до безумия противен.
– Вот, возьми телефон, посмотри, – кладет его в мою руку.
– Зачем он теперь? – горько усмехаюсь. – Ты же удалил весь компромат!
– Там просто… ну, фильмы для взрослых смотрел, – глупо хихикает, ища взглядом у Тани поддержки и не находя её. – Неудобно перед тобой, вот и очистил историю браузера.
– Или удалил сообщения…
– Да какие сообщения? – очередной нервный смешок. – От коллег?
– От любовницы своей.
– Да нет у меня никакой любовницы. Да кому я нужен, блин? Женатик, – фыркает.
– Тому, кому плевать на твое семейное положение. Молоденькой дуре, которой позарез надо выйти замуж и родить от состоятельного любовника.
– Ир, ну что ты несёшь? Дети же услышат.
– Пусть знают, что папа предал нашу семью.
Пиликает сообщение, и Егор бросает на меня испуганный взгляд.
– Дай телефон, – вырываю у него из рук смартфон и смотрю на светящийся экран.
ЛИЗ: «Егорушка, на УЗИ подтвердили. Мы беременны».
Швыряю в него телефон, и он ощутимо бьёт предателя по груди. Выбегаю из кухни и запираюсь в спальне. С головой ухожу под одеяло и… просто умираю.
ЕГОРУШКА… МЫ БЕРЕМЕННЫ.
Даже я так никогда не говорила, ни разу – за три беременности. Эта девка хочет повесить на него всю ответственность.
А зачем он вообще пытался отрицать? Хотел сохранить наш брак, чтобы и дальше меня обманывать. Издеваться надо мной?! Скотина, мерзавец, подлец! Ненавижу!
Егор стучится в спальню:
– Ир, открой. Давай поговорим, а? Это не то, что ты думаешь…
Вскакиваю с кровати, достаю чемодан – самый большой, открываю дверь и швыряю чемодан ему под ноги:
– Собирай вещи и убирайся отсюда.
– Но это и моя квартира тоже, – отвечает растерянно. – Мы же ипотеку еще не выплатили…
– Плевать, – говорю устало, – убирайся к чертовой матери. К своей Лиз.
– Мам, пап, – дети – все трое, недоуменно смотрят на некрасивую сцену, разыгравшуюся в общем коридоре.
– Идите спать, – грубо велю им.
– Ты прогоняешь папу? – спрашивает Оля с наездом. – Почему?
Не хватало ещё, чтобы меня сейчас выставили гадкой стервой! Пусть знают правду.
– Потому что твой отец – подлый изменщик! – рублю правду. – Он привел девку в наш дом. Не постеснялся даже Машки!
– Ир, хватит, – Егор пытается схватить меня за руки. Но я размахиваюсь и залепляю ему звонкую пощёчину.
– При детях? – мерзко ухмыляется он и смотрит на меня презрительно.
Закрываю Машеньке уши и говорю:
– Ты же трахаешься при детях!
Его рука нервно дёргается, как будто он хочет меня ударить. Не было бы детей, ударил бы наверняка. Подлый трус.
– Я никуда не уйду, – заявляет наглец.
– Тогда уйду я.
С этими словами возвращаюсь на кухню, зову Таню, и мы перебираемся в её квартиру. Мне нужно как-то пережить этот отвратительный день – самый худший день в моей жизни.
Таня выкатывает коньячок, и мы с ней выпиваем понемногу. Я вообще с алкоголем не очень дружу, но сегодня всё иначе. Хочу напиться вдрызг. И забыться.
– Ирусь. В отпуск тебе надо отправиться, – говорит Таня.
Посыпаю лимон сахаром и пожимаю плечами:
– Сто лет не была в отпуске.
– Так съезди! Одна, без мужа-мудака и детей. Подцепи горячего мачо и оторвись по полной программе. Глядишь, и жизнь наладится.
– Ой, какой мачо? – хохочу. Я уже пьяна, и вся ужасная картина измены выглядит теперь по-другому. Горько, но всё же не конец света. – Посмотри на меня, Танюш. Я замотанная жизнью тётка.
