- Ты все время это повторяешь. – Фастер отвела взгляд в окно. – Все было в порядке, не волнуйся.
- Я повторяю то, что тебе сказал врач, чтобы ты не забыла. – Улыбка была теплой. Покровительственной, а зубы чуть сжимались, словно Нейтан едва ли удерживался от поучений или наставлений. На бледную кожу падала темная тень, лиловые глаза медленно смыкались. Пара прядей практически черных волос упала на лицо.
- Ты будто не воспринимаешь меня всерьез. - Эмма с грустью выдохнула. – Мне приятно, что ты заботишься, но я не ребенок, Нейт.
- Я лучше буду выглядеть занудным, но напомню еще раз. Твое здоровье – это важно. – Он приобнял свою сожительницу, но тут же отстранился, и улыбка сделалась дежурной.
- Во вторник в пекарне будут конвертики со сгущенкой. Сходишь со мной за ними? Хотела набрать побольше. Еще хлеб кончится к тому времени, зайдем потом в мясную лавку. – Девушка положила ладони на плечи. Ей явно было неловко его просить, но даже несколько килограммов мяса она вряд ли донесет сама. Даже если пойдет не на небольших каблучках, а в домашних тапочках.
- Вторник. – Лицо мужчины тут же сделалось серьезным, он вновь тяжело вздохнул и прикрыл глаза. – Ничего не могу обещать. Мясо можно будет заказать, ничего страшного.
Он прошел вглубь широкой, светлой кухни. Деревянные шкафчики из березы с бирюзовыми ручками, несколько раковин, белый круглый стол с тряпичной скатертью в розовый, мелкий цветок возле окна. Становился очевидным тот факт, что дизайн дома делала женщина, но мужчину явно здесь все устраивало. Женщина, которой нравилось кукольное и светлое.
Нейт скинул пиджак, оставаясь в одной белой рубашке. Повесил его на спинку аскетичного стула, закатал рукава, и принялся мыть руки. Тяжело дыша, девушка села на этот стул, и подняла грустные глаза на молодого человека. Казалось, она нисколько не обиделась, что тот ей фактически отказал.
- Помочь тебе чем-нибудь? Я могу почистить картошку, приготовить кляр, или что-нибудь нарезать.
- Ничего не нужно, спасибо. – Вновь дежурная улыбка. Он не испытывал никакого дискомфорта оттого, что готовить приходилось самому. Привык, и даже полюбил это делать, однако, испытывал дискомфорт от того, что она сидела и наблюдала за его движениями. – Эмма, можно тебя попросить? Я не люблю, когда за мной смотрят. Если хочешь поговорить, то лучше позже.
- Да, да, конечно. – Она несколько раз кивнула и, прихрамывая, вышла. Штайнер чуть повернулся, проводил её взглядом, и сжал кулаки.
Ну конечно. «Все было в порядке», а на ногах опять кровавые мозоли и ранки. Когда ходишь, в основном, по дому в тапочках, любая уличная обувь потом начинает натирать. Кожа размягчается и отвыкает, а тут еще и туфли. Молодой человек закатил глаза, и покачал головой. Туфли – не для нее. Давно пора это принять. Просто принять, и смириться, а не вести себя как ребенок. Раз за разом испытывать боль, и раз за разом надеяться на другой результат.
В скором времени на кухне запахло чем-то вкусным. Мясом, подтаявшим сыром, овощами. Нейтан готовил просто превосходно, иногда Эмме казалось, что его с легкостью взяли бы работать в ресторан, если бы ему это было нужно. Она сидела у гардероба, и сжимала подол платья бледными руками. Подниматься на второй этаж слишком долго и тяжело, да и зачем, ведь скоро обед. Но и мозолить глаза любимому не хотелось, поэтому девушка просто сидела в коридоре. Сидела, и смотрела в пол. Ждала, пока он позовет.
