— Мы вряд ли увидимся скоро, Шамас, — сказала я, подняв взгляд. — Его высочество Феликс крайне недоволен тем, что я пропустила бал, посвященный Двенадцатой ночи года.
— И требует, чтобы вы сопровождали его на остальных балах? Феликс всегда был капризным мальчишкой, — Шамас рассмеялся и покачал головой.
Я вспомнила, как у меня тряслись руки после недолгой встречи с Феликсом, как я мерзла в его гостиной, и мне захотелось неодобрительно нахмуриться — просто из зависти к этому то ли праву, то ли вольности смеяться над принцами и дразнить волшебников и их ручных птиц.
— Почти, — я заметила, как Ренар поменял положение ног. — Ему нужно представить меня двору Арли, а потом мы должны отправиться в Альбу... Я же говорю, мои роли меняются быстрее, чем я успеваю их осознать и понять, что происходит, — я допила кофе, почувствовав, как царапнули язык частички измельченных специй.
— Тогда за ваш дебют, — Шамас снова приподнял фляжку вверх. — Но что вы забыли в Альбе?
— Принцессу, — ответила я, сощурившись: почему-то мне казалось, что уж Шамас-то должен был это знать и спрашивал даже не из любопытства — а чтобы убедиться в своих догадках.
— Ах, да, принцесса, — Шамас снова рассмеялся.
— Да, я должна стать частью ее свиты.
Я сказала это и замолчала, подумав, что просто повторяю чьи-то слова, не осознавая ни толики стоящего за ними смысла.
— Большая честь для крошки Амелии, — сказал Шамас шутливо, словно уловил мое замешательство. — Получить в свою свиту кого-то вроде вас.
Я удивленно приподняла брови. Ренар фыркнул и повернул голову в сторону, пряча улыбку: уж он-то знал, как я бесилась и как почти час бегала по библиотеке дель Эйве из стороны в сторону, рассказывая ему и Корвину все, что я думаю об этой своей миссии. Оба слушали, как мне показалось, с сочувствием, но советовать что-то не решились.
Феликс, специально или нет, придумал для меня изощренную пытку, за которой, я не сомневалась, будет с удовольствием наблюдать. И, возможно, не только он.
— А вы считаете, что нет? — Шамас, кажется, прочитал все, что было написано у меня на лице. — Вы не цените себя, леди Лидделл, и не вполне осознаёте место, которое занимаете в этом мире.
— Наверное, — согласилась я. — Это довольно сложно, осознать свое место, особенно когда ты не можешь понять, где же оно.
Шамас глубокомысленно промолчал, глядя куда-то в сторону, словно бы старался понять, что же я такое сказала.
— И потом, — добавила я, — в вопросах воспитания и укрощения принцесс я разбираюсь еще меньше, чем в светских условностях.
— Боитесь, что вами будут вертеть, как хотят? — Шамас улыбнулся с каким-то оттенком хитрости.
— Очень, — призналась я.
Феликс так уж точно, и я не удивилась бы, если бы его племянница вдруг оказалась такой же — хитрой, насмешливой и избалованной.
— Не бойтесь, — сказал он. — Я не знаком с Амелией лично, куда уж мне, но я немало слышал о ее семье, пока жил... вы помните, где, — Шамас посмотрел на меня так, как смотрят на заговорщика, знающего твою особую тайну. — Так что если вы согласитесь задержаться на еще одну чашку кофе, я расскажу вам хорошую историю.
Я бросила вопросительный взгляд на Ренара, не зная, как поступить и сколько еще времени было у нас в распоряжении, и тот кивнул.
— Мы можем задержаться до темноты, господин Раферти, — сказал Ренар. — И даже чуть дольше, если вы разрешите нам одолжить у вас фонарь на обратную дорогу.
