– А мне какой с того толк? – пожал тот плечами. – Я и подзабывать обо всем том начал. Так вот к случаю пришлось – и рассказал.
– Слыхал я, будто бы государыня тем, кто новые прииски руд откроет, жалует высокие чины и в дворянство возводит, – задумчиво проговорил Михаил Яковлевич Корнильев. – Был бы помоложе, опробовал удачу. – И он кинул выразительный взгляд на младшего из братьев, Василия. Тот понял, что слова брата адресованы именно к нему, но покачал с усмешкой большой рыжеволосой головой, сверкнул черными глазами, ответил:
– Не по мне такое дело… Там, где золото, там и корысть, разбойники, воры набегут, оглянуться не успеешь, как глотку перережут или голым по миру пустят.
Вдруг Иван Зубарев порывисто вскочил из-за стола и обратился к отцу:
– Благословите, батюшка, на доброе дело.
– О чем это ты? – не понял тот.
– На золотые прииски отправиться. Коль песок сыщу, то и себе прибыток добуду, и государыня может отметит, в дворянское достоинство, глядишь, возведут.
– Думай, о чем говоришь, – отмахнулся от него Зубарев-старший, – не такие молодцы, как ты, шею себе на том деле поломали. У нас и своих забот хватает, а ты – прииски…
– А почему бы и нет? – заступился за двоюродного брата Михаил Корнильев. – Со своей стороны обещаю людьми помочь, отправить с Иваном пару человек, снаряжение куплю, какое требуется.
Василий Павлович на какое-то время задумался, пытаясь оценить предложение, глянул на полковника Угрюмова.
– Чего скажешь, Дмитрий?
– А чего тут говорить, – не поднимая головы, ответил тот, – дело верное. Я те самородки своими руками держал. Как сейчас они у меня перед глазами стоят. Ежели бы Матвей Петрович еще годик побыл здесь, то непременно нашли бы мы те прииски.
– Не знаю, чего и ответить, – почесал в голове Зубарев-старший. – Ванька у меня парень доверчивый, готов всякому поверить. А с другой стороны, словно уксус въедливый, моя кровь, – не без гордости хохотнул он, – а может, и вправду дать отцовское благословление на сие дело?
– Я бы поостерегся, – высказался осторожный Карамышев.
– Потому и сидишь тут сиднем, а все без толку, – жестко подрезал его Угрюмов, – без риска и рыбку из реки не выловишь.
– За большое дело берется Иван, – добавил от себя Алексей Корнильев. – И я со своей стороны готов денег подзанять.
– Ладно, – окончательно сдался Василий Павлович, – будь по-твоему, Иван. Поезжай, только лета дождись, а то знаю тебя, готов хоть завтра в путь отправиться.
– Спасибо, батюшка, – прочувственно поклонился ему Иван, – и вам, братья, спасибо на добром слове. Не подведу, вы меня знаете.
– Да чего там, – отозвались дружно те, – мы завсегда рады помочь.
Вскоре все стали расходиться, ссылаясь на поздний час. Остался ночевать лишь полковник Угрюмов, которому завтра с утра надо было отправляться обратно в Тюмень. Прокопьевна и Варвара Григорьевна, проводив гостей, начали убирать со стола. Мать, узнав, что Иван собрался ехать в степь искать какое-то золото, всполошилась, принялась отговорить его:
– Ишь ты, храбрец, выискался! Деньги просвищешь, ничегошеньки не найдешь, а хозяйство и дела все нам с отцом на себе тянуть? Не было меня при том, а то бы я сказала тебе…
Зубарев-старший усмехнулся на слова жены и кивнул Угрюмову:
– Пошли в мой партамент. Там без крика и поговорим. Варя, принеси-ка нам наливочки туда. И ты, Вань, айда с нами. Чего тебе тут с бабами сидеть, ихние россказни да причитания слушать.
