Поначалу казался странным и даже смешным особый воинский язык, которым пользовались ратники и отроки – четкие отрывистые команды и все эти «исполнять!», «слушаюсь!», «так точно!». Но постепенно Арине стало ясно, что это не чья-то причуда, а строгая необходимость: именно из таких отличий и складывается разница между сборищем вооруженных людей и настоящей дружиной.
Одного она никак не могла понять: отчего на нее обозники и кое-кто из ратников так странно косятся, будто не бабу видят, а какое-то чудо заморское. То, что некоторые, особенно кто помоложе, по-мужски отдают дань ее красоте – так это одно дело, к этому она привыкла, но чувствовалось, что дело не только в этом.
Осторожно попыталась расспросить братьев – в чем причина-то? А то словно она что-то не то сделала, а что именно, сообразить никак не могла. Отроки помялись, переглянулись. Гринька с сомнением почесал в затылке и выдал:
– Ну так, из-за наставника Андрея, наверное, – и пожал плечами. – Да не знаю я… Просто боятся его многие, особенно бабы. Я и то обалдел, когда ты его просить стала. Подумал – откажет, хотя я-то и не против совсем… С одной стороны, оно и хорошо – теперь тебя никто задеть не посмеет, мужи поостерегутся даже покоситься не так в твою сторону – под его-то защитой, а то сама понимаешь – ты вдова молодая да пригожая, мало ли… Но… ведь он же бобыль. И женат не был никогда.
Не женат? От такого открытия Арина откровенно обрадовалась – такого подарка судьбы она и не ждала, если честно-то себе признаться. Почему не женат, ей сейчас было все равно.
А Андрей сам подъехал к обозу в первый же вечер на привале, как раз, когда поспела каша на костре – они ужинать собрались. Посмотрел на Аринку вопросительно. Она и без слов его сразу поняла – спрашивает, как устроились. Улыбнулась приветливо:
– Спасибо за заботу, Андрей Кириллович. Хорошо все. Присядь, отужинай с нами.
Андрей в ответ как-то странно взглянул, словно не понимая, что она говорит. Хотя чего тут такого-то? Не чужие же они теперь… Наверное, он бы и ушел, но тут вмешались Стешка и Фенька, которые после ночевки в охотничьей избушке совсем по-детски безоговорочно признали своими всех отроков, бывших там с ними, а заодно и Андрея. Да и неудивительно: после всех страхов, что девчонкам пришлось пережить, рядом с ними опять был большой и сильный муж – их защитник. К тому же Аринка успела им объяснить, что воин Андрей отныне их опекун, и его надо почитать как близкого родича. Сказать, что как отца, не решилась – боялась лишний раз про их горе напомнить. Вот сейчас девчонки и выручили – с радостным писком повисли на Андрее с двух сторон:
– Дядька Андрей, дядька Андрей! Идем, у нас каша вкусная! Аринка готовила!
Они восторженно лепетали, уговаривая его остаться, а не ожидавший ничего подобного Андрей растерянно замер, опасаясь неловким движением ненароком зашибить мелюзгу. Впрочем, раздражения или досады в его глазах Аринка не заметила и потому кивнула сестренкам одобрительно:
– Давайте, давайте, ведите Андрея Кирилловича к нам.
Андрей помедлил еще чуть-чуть, потом подошел, кивнул ей благодарно и сел у костра рядом с дедом Семеном. И после ужина задержался – девчонки не отпускали, а он, кажется, не без некоторого интереса наблюдал за их возней. Аринка хлопотала в стороне и изредка посматривала на них. На сердце у нее было покойно, тепло и радостно – просто от того, что он сейчас рядом. Хотелось подойти, встать около, положить руки на плечи, как когда-то с Фомой. Вспомнила мужа и сама вдруг удивилась: и тому, что сравнила его с Андреем, который совсем на Фому не похож, и тому, что впервые за все время не отозвалось это воспоминание острой тоской в сердце, а только печалью и грустью о прошедшем. Видно, новая беда старую боль притупила. Аринка отвлеклась, устраивая девчонкам постель на телеге, еще подумала, что поздно, им уже спать пора давно – маленькие же, как не заснули-то на ходу? Обернулась и застыла, поймав странно растерянный взгляд Андрея.
