- Где-где... В процедурной, где же еще. И не то чтобы даже вертанул, а как бы это поаккуратнее выразиться...
- Позаимствовал, - подсказал Велга.
- М-м... тоже не совсем то. Если позаимствовал, то это предполагает отдачу. А ежели вертанул, то, значит, забрал украдкой, таясь и оглядываясь. А я не таился. Смело взял - и все!
- Ну ты прямо лингвист! - восхитился Велга.
- А как же! Мы в Ростове все лингвисты. И эти... как их... филологи. Иногда такие попадаются, что прямо и не знаешь - с русского его переводить на ростовский или наоборот. Чешут языком - куда там твоему пулемету и, что самое главное...
- Да я верю, - сказал Александр, улыбаясь. Ему отчего-то стало спокойно и хорошо.
- А? Ну да. А насчет спирта.... Тут, понимаешь, такое дело вышло.... Слушай, а чего это мы стоим? Пошли к тебе, что ли. У меня и закуска есть.
Они вошли в номер, и Александр включил свет. Спирта оказалось грамм двести с прицепом и был он налит в длинную узкую стеклянную банку с завинчивающейся крышкой. Разбавили водой из-под крана, налили в стаканы, взяли по яблоку, которые Валерка вместе со спиртом щедро выложил на стол.
- Ну, - сказал Велга, - за победу.
- За победу, - эхом откликнулся Стихарь.
Выпили, резко вдохнули через ноздри воздух, захрустели яблоками.
- Теплый, зараза, - пожаловался Валерка сдавленным голосом. - А чтоб охладить вечно терпелки не хватает.
- Так ведь и холодильника нет, - резонно заметил Александр.
- Вода, вон, что из крана течет, - холоднющая! Можно было банку под струю поставить.
- Что ж ты, если такой умный, не поставил?
- Это я только потом умный становлюсь, а поначалу вовсе даже наоборот, - авторитетно объяснил Стихарь.
Велга засмеялся. Разбавленный градусов до пятидесяти спирт горячей дорожкой протек в желудок, разбежался по жилам, мягко, но настойчиво ткнулся в голову.
- Ну, так что там у тебя за дело вышло? - спросил он, доставая сигареты. И Валерка охотно рассказал.
Оказывается он еще во время всяческих медицинских процедур приметил симпатичную сестру милосердия. Сказал ей пару слов и ему показалось, что сестра эта самая отнеслась к словам его с пониманием. А посему после ванны и ужина, он смело проник в процедурную, где и застал эту самую сестру одну-одинешеньку, занятую каким-то совершенно пустым, с точки зрения рядового Стихаря, делом. И тут же попытался симпатичной сестрице показать, каким именно делом необходимо немедленно заняться.
"Ты понимаешь, Саша, - блестя черными глазами и отчаянно жестикулируя, рассказывал он, - все было хорошо, пока я не попытался ее обнять. Шучу - смеется. Намекаю - опять смеется. Поощрительно смеется, заметь! А только я ее за грудь ухватил, как она, как бы это... ну, окаменела, что ли. Или остекленела. Стоит -столб столбом. Только женского рода. Глаза в одну точку уставились и даже, как мне - с испугу верно - показалось, не дышит."
- А потом? - осведомился Велга, разливая по стаканам вторую порцию.
- А потом я растерялся...
- Ты?! - не поверил Александр.
- Сам удивляюсь. Растерялся и отпустил ее. А она, эдак, от меня попятилась, попятилась.... И глаза - заметь! - все так же - в одну точку где-то на стене поверх моей головы смотрят. И не мигают. Так вот задом за дверь и вышла. А в коридоре повернулась, будто на плацу и молча ушла.
- Обиделась, наверное, - предположил Александр.
- Обиделась! - возмущенно воскликнул Валерка. - Да на что обижаться-то! Я ведь не кавалерийским наскоком, а с подходом, вежливо.
