– Начальство всегда право, – ответил другой хриплым, явно прокуренным голосом.
– Вот пусть бы и отпирали сами, – сказал первый.
– Дай, я попробую, – сказал второй.
– Да на, пробуй, если хочешь. Заело замок намертво.
Короткая пауза, щелчки от ключа в замке, истошный крик:
– Ой! Чё-о-орррт!
Испуганный голос скуластого:
– Ты чего Стас?!
– Током шарахнуло!
– Ты чё?! Откуда там ток?!
У меня за спиной послышался смех. Будто смеялся какой-то мальчишка. Нет, не Денис. Голос был другой. Я оглянулся, Василий Филиппович тоже посмотрел в ту сторону. Позади нас никого не было. «Что за чертовщина?» – подумал я, и снова прислушался к возне за дверью.
Голос скуластого:
– Ну-ка дай ключи. Я ещё раз попробую.
– Попробуй. Я больше пробовать не стану. Наверное, эти арестанты подвели к двери ток.
– Не придумывай. Откуда они его подведут? Да и в наручниках они.
«Странно… Наручников же нет» – подумал я. Снова звук вставляемого в замок ключа, душераздирающий вопль скуластого. За дверью что-то грузно упало на пол. Снова смешок позади нас, а из-за двери испуганный голос:
– Ты чего, Фёдор?! Вставай! Что с тобой?!
– Там и правда, ток! Значит, эти гады провели провод от лампочки к двери! Убью, когда доберусь!
За дверью снова послышались шаги. Шаги были тяжёлыми, с пришлёпываниями. Слышалось тяжелое пыхтение. По этим звукам нетрудно было догадаться, что шёл кто-то грузный, страдающий одышкой.
– Ну что вы там возитесь? – недовольно произнёс фальцетом10 тот, кто только что подошёл.
Хриплый голос Стаса:
– Гадольф Бармалеевич, в замке ток.
– Ты чё офонарел?! Какой ток?!
– Я… мы… мы не знаем. Только нас ударило. Фёдор даже упал.
– Ну-ка, придурки! Отойдите от двери! Дайте ключ!
Мы с Василием Филипповичем стояли посреди камеры, затаив дыхание. В замке снова защёлкало, потом поворот ключа, дверь отворилась. В дверном проёме нарисовалось такое… Я, конечно, всяких повидал, но такое чудо-юдо лицезрел впервые.
У меня за спиной послышался удивлённый возглас:
– Ого! Вот это бегемот!
Голос был похож на голос Дениса. Второй мальчишеский голос, насмешливо:
– Снова на сцене Маски-шоу11.
Мы с Василием Филипповичем оглянулись на голоса, но позади нас было пусто.
Я снова взглянул на вошедшего в камеру лысого брюхана. Шеи, как таковой, у него не было, потому что живот начинался прямо от подбородка. Щёки-дутыши плавно перетекали в плечи. На брюхане была форма полицая с погонами полковника. Китель был застёгнут только на две верхние пуговицы. Низ кителя просто не сходился на круглом, словно огромный школьный глобус, животе. Мало того, брюхо жирной складкой свисало ниже края кителя. Под кителем была рубашка, которая тоже не сходилась на животе, а под рубашкой была видна майка. На ногах у толстяка были раздавленные весом огромные домашние шлёпанцы на босу ногу (шестидесятый размер – не меньше).
Брюхан, пыхтя и грузно переступая своими толстенными, как у слона, ножищами, еле протиснулся в дверь камеры. За брюханом вошли ещё два полицая, которые тут же встали по стойке «смирно». Так и есть. Один из полицаев оказался тем самым скуластым, который участвовал в нашем захвате. Второй полицай, – тоже сержант, как и скуластый – был худющий жердяй с вытянутым тощим лицом и огромным клювоподобным носом.
Жердяй был настолько высок и худ, что для него тоже не нашлось подходящего обмундирования. Его тонкие локти наполовину высовывались из рукавов кителя. Тонюсенькие ножки торчали из брючин сантиметров на сорок. На ногах были самые, наверное, маленькие берцы, которые только сумели найти. Тонкие ноги жердяя, наверное, вошли бы в них даже без расшнуровки. В общем, вошедшие, за исключением скуластого, имели до предела анекдотический, клоунский вид. Точно – «Маски-шоу».
