Дорога вилась средь полей, ещё совсем недавно вспаханных и засеянных. По сторонам её время от времени мелькали усадьбы с рощицами фруктовых деревьев, с виноградниками и ягодниками. Солнце щедро поливало жаром своих лучей нашу крошечную группку всадников, мчавшихся где-то там, далеко внизу, под ним. На небе – ни облачка. В воздухе – ни ветерка. Казалось, и сам воздух застыл в звенящей тишине окружающего нас бескрайнего пространства. Лишь далеко на востоке синели узкой полоской горы. Да перед ними – более тёмная полоса нетронутого леса.
Вообще-то большую часть пути я вёл отряд не крупной рысью. Но временами переводил лошадей в галоп, а временами приостанавливался до обычного шага. Заодно на ходу я оценивал, кто из всадников и в какой степени умеет держаться в седле и управлять скакуном. Общая картинка была довольно незавидной. Если не считать Цыгана, действительно оказавшегося великолепным наездником, а так же Дворянчика, Хорька и Полоза, тоже являвших собой неплохих наездников, остальные явно оставляли желать лучшего. Приятно удивил и Одуванчик, прекрасно управлявшийся со своей каурой кобылой и крепко сидевший в седле. Но в целом занятия по верховой езде и вольтижировке нужно будет проводить со всем отрядом…
Браур держался в седле великолепно, всю дорогу молчал и ни коим образом не выражал даже тени недовольства нашим рваным аллюром. И если бы не некоторые обстоятельства нашего знакомства, я даже рискнул бы предложить ему войти в мой отряд. А так… Оставалось только гадать, что же он собирается делать дальше.
Солнце уже коснулось своим диском далёких гор, когда я облюбовал подходящее место для ночлега, свернув к небольшому леску, раскинувшемуся в полумиле от дороги. Ещё немного, и весь отряд на крупной рыси въехал под широкие кроны многолетних дубов, вязов и осин, росших на небольшом возвышении с незапамятных времён.
– Слазь! Привал! – вскинул я руку и без особого труда спрыгнул с лошади. Мне-то что? Я к таким переходам уже много лет привычный. А вот остальные выглядели не очень.
Кряхтя и постанывая, они буквально сползали с сёдел и, будучи не в состоянии разогнуть затёкшие колени, падали прямо на траву. Оставлять их в таком состоянии было никак нельзя. Нужно было, чтоб ноги их, затёкшие от долгой скачки, размялись, и кровь вновь побежала по жилам. А для этого есть только один способ: найти солдатам работу.
Тем временем, дробно грохоча колёсами, по деревья вкатились обе повозки. Коротким жестом указав возницам, где и как им встать, я развернулся к валяющимся на траве подчинённым.
– Чего разлеглись? А ну, подъём! Лагерь я за вас оборудовать буду, бездельники!?
– Господин сержант… Ноги… – послышался чей-то стонущий голос.
Так. Срочно требуются радикальные меры воздействия!
Ничего не говоря, я подошёл к одному из возниц и забрал у него длинный хлыст. Встав перед лежащими бойцами, широко размахнулся, и свистящая полоса хлестнула точно между Хорьком и Грызуном, раскинувшими свои руки и ноги в густой траве.
– А ну, встали все!
Понимая, что шутить в данный момент я не настроен, парни, охая и постанывая, принялись подниматься с земли.
– Коней расседлать и стреножить, – принялся я отдавать распоряжения, – Зелёный, Полоз, Грызун. Возьмите у возчиков бак и вёдра, принесите воды для ужина. И не забывайте: надо ещё коней напоить.
– А где её взять, воду-то? – подал голос Полоз, с кряхтеньем снимая с кобылы седло и бросая его на траву.
