Охранник покосился на невозмутимого Отшельника и прошел к бане.
Наумыч отстегнул ремень с кобурой и положил его рядом с пиджаком.
Ответил на молчаливый взгляд охранника.
– Клади Троша, клади, ему эти игрушки без надобности.
Быстро разделся до гола и заскочил в баню.
Охранник последовал за ним, оглянувшись на Отшельника и бросив взгляд на пистолеты.
В бане послышался шум сдвигаемых тазов и удар ковша о бак с водой.
Приглушенные голоса, потом азартный Наумыча.
– А-а, хорошо пошла, сейчас еще добавим…
Минут через пять Наумыч снова кряхтя и охая подкинул пара, еще через минуту из бани выскочил красный как рак охранник Троша.
Его догнал недовольный голос Наумыча.
– Трофим, а ну назад, разве это пар, так, семечки…
– Сергей Наумыч да вы что, я чуть не сварился…
– Назад я сказал, сейчас париться будем…
Охранник нехотя потащился в баню.
Минут через десять вывалился из нее обессиленный и уселся на полу возле лавки, жадно глотая воздух.
– Что сынок, никак никогда в бане не парился… -спросил Отшельник.
– Первый раз… -хрипло промолвил Троша, все еще пытаясь отдышаться.
– Ну это с непривычки нормально, возьми вон там банку с морсом и попей, полегчает.
Охранник с трудом поднялся, взял трехлитровую банку с морсом и жадно присосался к ней.
– Эй парень, не налегай, начальнику своему оставь… -Отшельник улыбнулся.
Охранник поставил банку на место, перевел дух.
Из бани вышел Наумыч.
– Хороша у тебя банька Отшельник, хороша, но сыровата, это оттого, что земля кругом, продыху ей нету, а так хороша.
– Трофим дуй в баню ополоснись и собираться будем.
Охранник скрылся за дверью.
Отшельник достал два полотенца, один протянул Наумычу, второе положил на лавку.
– Морс будешь Наумыч?
– А, давай.
Отшельник поставил банку на стол.
Наумыч отпил с нее поллитра.
– Пей, он уже пил, полная была.
Наумыч допил остальное.
Быстро оделся и сел за стол.
Отшельник подвинул к нему заварник, чайник и сахарницу.
– И что ты срываешься отсюда, жил бы и жил, я бы, пожалуй, тут поселился.
Наумыч под расстегнутой рубашкой протирал полотенцем пот.
– Ну так и оставайся, перейдешь на натуральное хозяйство, а фантики свои накопленные барышням на Тверской раздашь.
Наумыч рассмеялся.
– Да я бы и рад в рай Отшельник, да грехи не пускают, придется так и тянуть лямку.
– Ну знать и мои грехи меня отсюда тянут.
– С землянкой то что, так и бросишь ее?
– Зачем бросать, законсервирую, ну а коли найдут да раздербанят, знать судьба.
– Много труда ты сюда вложил, и все один?
– Нет, архангелы помогали… -ухмыльнувшись ответил Отшельник.
– Вот и я о том, к тому же банька, не жалко?
– С собой Наумыч ничего не унесешь, так стоит ли жалеть о чем-то.
– Тоже верно.
– А, скотинки то я смотрю у тебя уже нет, или съел всю?
– В Смородинку к Ирине свел.
– Во как, и свинью?
– Подохла свинья.
– Ну подохла, так подохла, то-то я гляжу по стенам пятна непонятные у свинарника…
Отшельник досадливо глянул на начальника уваровской охраны.
– Глазастый ты больно.
– Так служба такая, Отшельник.
– Ну и служи, о деле давай.
– Давай о деле.
Наумыч из дипломата вытащил паспорт Отшельника, рядом положил загранпаспорт, потом права.
Выложил четыре банковских карты и пачку денег.
– Здесь двести пятьдесят тысяч, на карточках по два с половиной лимона на каждой, вот коды к ним.
Отшельник забрал загранпаспорт, пролистал.
– Шенген полугодовой, вдруг понадобится… -добавил Наумыч.
Отшельник покрутил в руках права на вождение.
