Я даже осознать ничего не успела, как мужчина взял все в свои руки и увлек меня в разноцветную толпу. Естественно все мои попытки вырваться были проигнорированы, и я оказалась в диком хороводе неизвестного мне танца.
И замерла, потому что не знала, что нужно делать, как двигаться. Было очень стыдно, неловко и постепенно начинала накатывать… злость. Чистая такая ярость, после которой остается только пепелище.
– Вы так зажаты, виа, – мужчина прижал меня к себе, попытался вовлечь в танец, но не смог. – О, вы… не хотите? – кажется, он удивился.
– Я ведь говорила, что не имею ни малейшего желания кривляться под музыку.
Нет, я не наступлю ему на ногу, это некультурно. Я найду способ поинтереснее.
– Прошу прощения за навязчивость, – искренне покаялся он. – Давайте уйдем, – быстро сдался, однако.
Мы выбрались из толпы и отошли в сторону. Я строила из себя оскорбленную невинность, мужчина, в свою очередь, бедного и несчастного воздыхателя, которому прекрасная дама не желает дать свой платок. В другой ситуации я, может быть, и пожалела бы его, но не сегодня. Нахал! Как можно приставать к незнакомой девушке и говорить ей неприятные вещи? Не зажатая я! Просто… не умею танцевать. И научить некому.
– Вы простите меня?
– За что? – негодование все еще кипело, подбираясь к крышке моего терпения, но я упрямо делала вид, что ничего не произошло.
– Я был слишком настойчив, это непозволительно.
– Полностью с вами согласна.
Мне так и хотелось сделать что-нибудь этакое, но что я могла? Взять торт и размазать по его костюму? Мелочно и глупо. Придётся остывать, улыбаться и уходить, чтобы в мастерской вдоволь навтыкать иголок в игольницу.
Музыка замерла, ее последние дрожащие ноты повисли в абсолютной тишине. Не было разговоров, шепота, перестука каблучков и звона бокалов. Тишина. Взгляд невольно заскользил по залу, выискивая источник этой пронзительной и жутковатой тишины.
И нашел.
Сильт был самим собой. Важный и расфуфыренный он стоял на небольшом возвышении и ждал, когда все обратят на него внимание.
– Вио и виа! – торжественно провозгласил он. – Сегодня, на этом ужине, его величество король Мантар и его высочество принц Лерон приняли решение, которое обрадует ревнителей древних традиций. Некоторым из девушек, но коих упал взор принца, были дарованы королевские амулеты – символ намерений. Любая из них может стать невестой, а после и женой его высочества.
Сильт стукнул каблуком, и моя брошка вдруг начала меняться. Цветок сворачивал свои лепестки, превращаясь в тугой бутон, и при этом сиял так ярко, что хотелось зажмуриться или отвести взгляд. Я выбрала второе, и с удивлением поняла, что то происходит не только у меня. Десятка два девушек из разных концов большого зала потрясенно взирали на творящее непотребство.
Нас попросту выбрали! И даже мнения не спросили. Я вот замуж не собираюсь. И вообще…
Ой. Вспомнила, как ко мне брошка попала. А что если она предназначалась не мне, и все это одна большая ошибка?
– Вы побледнели. С вами все в порядке?
Я не ответила.
– А как быть остальным! – раздался возмущенный голос. – Несправедливо! Я тоже хочу замуж за принца!
– И я!
– Я тоже!
Побледневший Сильт, который, кажется, не ожидал, что на него пойдет разъярённая толпа отвергнутых невест, замахал руками.
– Это всего лишь предварительный выбор! Если вы сможете завоевать сердце принца Лерона…
– Забег за рукой и сердцем принца, – хмыкнул мне прямо в ухо мой спутник. – Невероятно.
