И тут до меня дошло, что, желая птичке добра, я могу вместо этого навредить ей. Ведь я ничего о ней не знаю! К какому виду она относится? Чем питается? Как ее содержать?
От предложенного ей яичного желтка и воды малышка отказалась. Что же делать? Позвоню моей подруге Маринке. Мы проработали вместе с ней в академическом институте, наверное, не менее 20-ти лет. Страстью Марины были книги. И поскольку у нее жил большой красивый белый попугай ара, наверняка у нее была и литература о пернатых.
Мариша поздравила меня с найденышем. По моему описанию она определила, что птичка насекомоядная. Значит, ее надо кормить гусеницами, червячками, муравьиными яйцами, насекомыми.
– У тебя есть муравьиные яйца? – ехидно поинтересовалась Марина.
– Увы, только что закончились, – грустно пошутила я.
– А гусеницы? – не унималась приятельница.
– У меня от них изжога, – сердито буркнула я.
– Ну, тогда не знаю. Впрочем, – ободрила меня Маринка, – ко всякому делу надо подходить творчески.
– Ну, этого-то у нас хоть килограмм, – взбодрилась я.
На самом деле мне становилось все больше не по себе. Попробую порыться в Интернете. Статья какого-то птицеведа и птахолюба на птичьем форуме меня доконала. Оказывается, что самостоятельно выкормить птенца, а у меня, судя по всему, был подлёток, почти невозможно. Во-первых, он ест строго определенную пищу, а во-вторых, родители его кормят очень часто, примерно через каждый час …
Птицелюб подробно описал случай из собственной практики, когда он пытался выкормить отобранного у деревенских мальчишек птенца ласточки. Как специалист он составил для птенчика необходимое меню, заготовил корм и приноровился кормить птаху через два часа. Но даже у него история со спасением птенца закончилась печально. Ему надо было уехать по делам дня на три. Своего подопечного вместе с необходимым запасом пищи он перепоручил заботам своей матери. Однако птенец не выдержал то ли разлуки с новым отцом, то ли предложенного ему режима, и к тому времени, когда его благодетель вернулся, он уже болел, а еще через несколько дней, увы, погиб.
Вырисовывалась безнадежная перспектива. Выход виделся только один: попытаться все же накормить ослабевшую птичку и выпустить ее на волю, положившись на удачу.
Перед сном Чи удалось напоить. Крошка почти не сопротивлялась, когда я взяла ее в руку. Из пипетки она пить не захотела, а вот к клочку ваты, смоченному вначале водой, а затем водой с медом, она припала с жадностью. От несоленого сыра, разрезанного наподобие червячков, и крошек желтка, которые я предлагала малышке пинцетом, она решительно отказалась.
Выпускать малышку, на ночь глядя, было рискованно. Решили оставить ее в плену до утра. Спалось не спокойно. Я все прислушивалась, не бьется ли птичка в своей тесной импровизированной клетке. Как выяснилось потом, моя бедная мама тоже не спала, переживая за найденыша.
Было тревожно. Хоть бы малышка не умерла от голода и стресса! Как, наверное, ей страшно и тоскливо сидеть в темноте, не видя деревьев, не слыша птичьих голосов, не чувствуя дыхания ветра, в окружении гладких и неприступных пластиковых стен.
Дождавшись рассвета, я тихонько подошла к ведерку с узницей. Птичка заметила меня, встрепенулась, жалобно пискнула и заметалась. Вода и корм, оставленные ей на ночь, похоже, остались нетронутыми.
Надо попробовать все же накормить страдалицу еще раз и поскорее выпустить ее.
