В тот же день один из наших дневальных заснул у тумбочки. Капитан Котлов приписал это мне:
– Горюнов, ты имеешь склонность прижаться к батарее и спать.
– Никак нет, – говорю ему, – товарищ капитан.
– Так точно, – нажимает он.
И с тех пор всем молодым он говорит: « Вы несите службу, да не так, как рядовой Горюнов. Тот и бушлат отдал и солдат всех готов проспать».
Капитан Котлов и рядовой Иванов
Капитан Котлов:
–… Да что ты знаешь, солдат? Скажи, когда у тебя последний раз был ум? Не знаешь? – В последний раз у тебя ум был в военкомате. Там ты его и оставил.
Рядовой Иванов:
– Кажется, вы правы. Допустим, я его «там» и оставил, но оставил на три года. А вы оставили на сколько, товарищ капитан?
* * *
Иванов стоит руки в карманах.
Капитан Котлов: – Рядовой Иванов, я тебе зашью карманы.
Иванов (вынимая руки из карманов): – Ясно, товарищ капитан!
На следующий день стоит капитан Котлов руки в карманах.
Иванов: – Товарищ капитан, разрешите обратиться?
Котлов: – Ну?
Иванов: – Товарищ капитан, вам ниток не надо?
Капитан: – Это зачем?
Иванов: – Да зашить карманы… мне.
Старшины у нас с интересными колоритными фамилиями. Эти фамилии уже сами по себе настраивают на иронический лад, хоть бери карандаш и сразу рисуй карикатуру на старшину, которого ещё и знать-то не знаешь: старшина Горох, старшина Тришкин, старшина Криворучко, старшина Шмалько. Это старшины старой закалки – настоящие «макаронники», профессионалы. А вот последний наш старшина Диков, явно залётный. Не похожий ни на кого. Нацепил на грудь значок «Отличника», а рядом значок первого разряда по бегу – такой тусклый, потёртый, прямо антикварный – вытащенный наружу из бытового мусора. Ротный капитан Котлов пришёл и смотрит то на грудь старшины, то в лицо. Этот Диков странный какой-то: построит роту, приставит правую «растопыренную» руку к козырьку у виска, а левую прижмёт плотно к бедру (как при равнении на знамя) и так сильно и дробно бьёт об пол ступнями ног, шагая в направлении командира роты, чтобы фальцетно сказать: « Товарищ капитан, рота по вашему приказанию построена. Докладывает старшина Диков!» Кажется, что он и в самом деле «залётный», далёкий от службы человек, с резкими выходками и диковатым блеском глаз.
Другое дело старшина Горох: – Ты служишь, – говорит он солдату, – для того, чтобы потом со спокойной совестью жить, отдыхать, встречать праздники. Чтобы потом на душе у тебя было спокойно.
…Я принёс из штаба приказ и вручил старшине в коридоре. Старшина Горох очень серьёзно его прочёл. Потом перечёл. И ещё раз пробежал по тексту глазами. Он не расписался там, в коридоре, хотя карандаш я ему уже подал. Он зашёл с приказом в канцелярию. Прошёл к дальнему (своему) столу и сел. Положил перед собой приказ и приложился карандашом к нему старательно и умно. Расписывался в два приёма: до половины росписи, а потом вторую половину продлил красивыми крючками. И, сделав несколько закруглений, подал мне приказ. Я посмотрел на подпись. К ней он присоединил буквы «Ст.» – то есть «старшина», – как что-то обязательное и неотъемлемое от него самого. И я понял, что он себя по-настоящему уважает.
Диалог двух старшин
– Ты что делаешь с теми, кто уклоняется от зарядки?
– Ничего. Отправляю на зарядку.
– А я по-другому: вытаскиваю из дыр, строю и пошёл гонять по плацу. Зарядка уже пройдёт, а они всё бегают.
– А кто это установил, зимой зарядку проводить в течение 15 минут, не знаешь?
