Оттепель для Вольфа - страница 2

Я вышла из дома, направляясь к чёрному лимузину, который ждал меня у ворот. Водитель открыл дверь, и я, сделав глубокий вдох, шагнула в неизвестность. Я ехала на встречу с человеком, который должен был решить мою судьбу. Я ехала в клетку, надеясь сохранить в себе искру свободы. Я ехала к Уильяму Вольфу, сжимая кулаки и повторяя про себя: "Я – Элиза Грейс Блэквуд. И я не сдамся без боя."

2. Уильям

Дым дорогой сигары кружился в воздухе, смешиваясь с ароматом кожи и старого коньяка в моём кабинете. Панорамные окна, открывающие захватывающий вид на Манхэттен, были сейчас плотно зашторены. Свет от настольной лампы выхватывал из полумрака лишь часть моего лица, оставляя остальное в тени. Я любил эту игру света и тьмы – она отражала мою суть.

В кресле напротив сидела Изабелла Блэквуд. Женщина с потухшим взглядом и изящными руками, сжимающими сумочку так, словно та была единственной надеждой на спасение. Передо мной сидела не гордая аристократка, а загнанная в угол зверушка, готовая на всё ради выживания. И это мне нравилось.

Я наблюдал за ней с ледяным спокойствием, откинувшись в кресле из черной кожи, наслаждаясь своей властью. Сквозь панорамное окно за моей спиной открывался захватывающий вид на ночной Манхэттен, мерцающий миллионами огней. Знал, что каждое моё слово, каждый мой жест, даже едва заметное движение брови, имеют вес, способны изменить её жизнь, раздавить, словно хрупкую бабочку. Эта власть опьяняла, возбуждала, наполняла чувством превосходства.

– Миссис Блэквуд, – мой голос прозвучал ровно и сухо, без малейшего намёка на сочувствие. Голос, отточенный годами переговоров, заключения сделок, подавления конкурентов. – Думаю, мы оба понимаем, зачем вы здесь. Зачем вы унизились до просьбы о встрече, до мольбы о помощи.

Изабелла Блэквуд, высокая, статная женщина с гордо посаженной головой и следами былой красоты на уставшем лице, вздрогнула, но не отвела взгляд своих карих, полных отчаяния, глаз. В них мелькнула искра гордости, унаследованной вместе с фамилией и вековой историей рода Блэквудов, которую я тут же безжалостно подавил.

– Мистер Вольф, я пришла, чтобы обсудить долг моей семьи. Долг, который возник не по нашей вине, а вследствие… непредвиденных обстоятельств.

Я усмехнулся, отпив глоток виски.

– Долг? Это слишком мягкое определение, миссис Блэквуд. Вы утонули в долгах, погрязли в них, как в зыбучих песках. И «Блэквуд Эстейт», ваша фамильная гордость, ваша драгоценная усадьба, – всего лишь вопрос времени, прежде чем перейти в мои руки. Стать еще одним трофеем в моей коллекции.

– Я знаю, – прошептала она, сжимая руки в перчатках. – И я готова на всё, чтобы этого не допустить. Ради памяти моего мужа, ради будущего моей дочери…

– Всё? – приподнял бровь, испытывая её решимость. Кружа бокал с виски, наблюдал за игрой света на его гранях. – Всё – это очень широкое понятие, миссис Блэквуд. Мне интересно, насколько далеко вы готовы зайти.

Изабелла замолчала, словно собираясь с духом. Ее губы сжались в тонкую линию. Затем, с отчаянной, почти безумной, решимостью в голосе, произнесла:

– Вы знаете, что я могу вам предложить. То, о чем шепчутся в ваших кругах. То, что вы цените превыше денег.

Я сделал затяжку сигарой Cohiba Behike 56, выпуская клуб ароматного дыма в воздух.

– Действительно знаю. Вашу дочь. Элизу. Юную, прекрасную, невинную Элизу.

Изабелла побледнела, и на ее щеке проступил едва заметный тик.