.
Ни продавец, ни действительный собственник не могут предъявить иск, основанный на недействительности сделки по ст. 1599 ФГК168. Иск о недействительности вправе заявить лишь покупатель, «не дожидаясь обеспокоения»169.
Эта особенность сделала защиту покупателя совершенной, поскольку до момента предъявления третьим лицом претензий, направленных на полное или частичное изъятие вещи в широком смысле слова, он не мог предъявить иск, основанный на гарантии от эвикции170, зато имел иск из недействительности171. Таким причудливым образом не догматически, но прагматически недействительность продажи чужого и ответственность за эвикцию логично «ужились» вместе.
Рассмотрим, может ли это решение быть применено в нашем праве.
В ситуации продажи чужого мы имеем трех потенциальных истцов по иску о применении последствий ее недействительности: продавец, действительный собственник и покупатель.
Наличие заслуживающего судебного признания правового интереса первого в оспаривании этой сделки на том основании, что он не мог отчуждать вещь, вызывает сомнения.
Во-первых, виновно или нет, но это именно он создал ситуацию, когда им была «отчуждена» чужая вещь. Очевидно, что по общему правилу он имел больше возможностей убедиться, есть ли у него право отчуждать. И поэтому странно давать ему право требовать что‐либо от покупателя из‐за такого порока сделки.
Во-вторых, позиция продавца достаточно прочна, пока никто другой не оспаривает сделку. Ведь он, с одной стороны, получил цену, а с другой стороны, в случае эвикции, когда встанет вопрос о возврате цены и ответственности, он имеет возможность участвовать в процессе и может бороться за сохранение сделки.
В-третьих, даже если продавец имел основание владеть вещью до ее отчуждения, то после него вряд ли можно говорить, что оно сохранилось в прежнем виде. Ведь, отчуждая вещь, он стал позиционировать себя как собственника вещи, а не как, например, арендатора. И действительный собственник в такой ситуации наверняка имеет право требовать прекращения отношений, позволявших лжепродавцу владеть спорной вещью.
Тогда получается, что потенциально незаконный владелец будет требовать от реально незаконного возврата переданной вещи, обосновывая это тем, что у него самого не было права на ее отчуждение. При этом выработанное практикой правило, что по реституционному требованию, заявленному к стороне недействительной сделки, другая сторона такой сделки не обязана доказывать наличие права на истребуемую вещь172, здесь не должно работать по указанным выше причинам.
В-четвертых, формальным барьером для оспаривания сделки со стороны продавца должны стать новые правила ГК РФ о сделках.
Так, согласно п. 5 ст. 166 ГК РФ в новой редакции заявление (т. е. не только иск, но и возражение против иска) о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки173.
Конец ознакомительного фрагмента.
