Ответственность за нарушение законодательства о налогах и сборах - страница 21

В российской юридической науке можно выделить две диаметрально противоположные концепции юридической ответственности. Господствующей является концепция, согласно которой юридическая ответственность понимается только в негативном (ретроспективном) аспекте – как реакция государства на совершенное правонарушение. Однако некоторые юристы трактуют юридическую ответственность с более широких социальных и философских позиций и выделяют в ней, помимо негативной (ретроспективной), также позитивную (перспективную) составляющую.

В целях обоснования авторской точки зрения на вопрос о содержании юридической ответственности считаем необходимым более подробно рассмотреть обе вышеуказанные концепции.

Представители «традиционного» негативного (ретроспективного) понимания юридической ответственности связывают возникновение юридической ответственности исключительно с противоправным поведением (правонарушением), которое влечет за собой со стороны государства принудительное воздействие на правонарушителя и его наказание. Правомерные действия субъектов в содержание юридической ответственности при этом не включаются.

Большинство ученых (в том числе и тех, которые придерживаются «широкого», двухаспектного понимания юридической ответственности)[41], указывают на то, что основными элементами содержания юридической ответственности в ее негативном (ретроспективном) аспекте являются:

1) неразрывная связь юридической ответственности с государственным принуждением (меры юридической ответственности опираются на государственное принуждение, представляют собой его специфическую разновидность, при этом не всякая мера государственного принуждения может быть отнесена к категории мер юридической ответственности);

2) юридическое (от имени государства) осуждение лица за совершенное им правонарушение;

3) возложение на правонарушителя новой (дополнительной) обязанности, возникающей из юридического факта правонарушения и заключающейся в отрицательных последствиях в виде лишений (правоограничений) личного, имущественного или организационного характера.

В то же время существует точка зрения, в соответствии с которой юридическая ответственность фактически приравнивается к принудительному исполнению обязанности. Так, С. Н. Братусь в отношении гражданско-правовой ответственности указывал, что принуждение к соблюдению неисполненной обязанности, даже если оно не влечет никаких невыгодных имущественных последствий для правонарушителя, будучи государственным осуждением правонарушителя, является для него своеобразным лишением[42]. Ключевым моментом концепции С. Н. Братуся выступают примат исполнения обязанности и обеспечительная роль, которую ученый отводит в этом вопросе государственному принуждению. По мнению С. Н. Братуся, юридическая ответственность – это лишь та черта обязанности, которая появляется в случае, если обязанность не исполняется лицом добровольно. Иными словами, это та же обязанность, только исполняемая на основе государственного принуждения[43]. С содержательной точки зрения С. Н. Братусь допускает возникновение вследствие правонарушения новой обязанности (если обеспечить исполнение нарушенной обязанности невозможно), однако главный акцент в понимании юридической ответственности все же ставит на действительное исполнение основной (нарушенной) обязанности[44].

Сложно согласиться с точкой зрения авторов, которые отождествляют юридическую ответственность с государственным принуждением к исполнению нарушенной обязанности. Как справедливо замечает по этому поводу Н. С. Малеин, любая норма права обеспечивается государственным принуждением, однако из этого вовсе не следует, что все нормы права представляют собой институт ответственности. В противном случае произошло бы отождествление правового регулирования в целом и юридической ответственности как одного из его институтов