– Только мне все равно непонятно, почему мусульмане, например, тот же Саид, помогают вам?
– О, с Саидом отдельная история… Когда он служил у Мулай Рашида, шииты подняли восстание в Фесе. Восстание, разумеется, было подавлено, а Саид, защищая дом бея, оказался тяжело ранен. Он умирал, и марокканские врачи отказались лечить его… Я вылечил его. Он мне обязан жизнью и, хотя он терпеть не может европейцев, должен признать отчасти, что в его спасении повинен испанец.
– Кажется, теперь я многое начинаю понимать, – едва слышно сказала Лусия. – Но почему вы именно мне рассказали свою историю? Неужели я могу вам чем-то помочь?
– Во-первых, я не хочу, чтобы вы думали обо мне плохо, а, во-вторых, это так просто не выразишь словами…
Лусия, краснея, отвернулась от пристального взгляда капитана и посмотрела в окно, за которым расстилалось безбрежное, ослепительное в бликах солнца море, и почему-то ей показалось, что она где-то совсем далеко; тонет в морских волнах, в бликах ставшего огромным, во весь горизонт, красного солнечного диска…
Она снова почувствовала на себе пронизывающий взгляд капитана. Под впечатлением увиденного (а может, выпитое ракы сыграло с ней такую шутку?!), она склонилась к Дэвиду настолько, что услышала на своих губах его дыхание.
– Почему вы на меня так смотрите? – наконец решилась она спросить. – В детстве мы играли в «сглядины».
– Сглядины?!
– Да, то есть кто кого пересмотрит… Вы знаете эту игру?
Но капитан молчал, и его молчание было красноречивее любых слов.
– Что ж, вы победили, сэр Дэвид!.. Перестаньте же теперь! Я никому не позволяю на себя так долго и пристально смотреть!
– Вы правы. Простите. Но, с другой стороны, что в этом плохого?! Я ведь любуюсь вами.
– Вы же сказали…
Дэвид коснулся ее плеча. Его ладонь была настолько горячей, что Лусии сразу стало жарко. Он думал успокоить девушку, ставшую внезапно нервно-раздраженной, и хотел заверить, что ей нечего опасаться, что у него нет никаких недостойных намерений. Но произошло совершенно невероятное для них двоих. От его прикосновения по телу девушки разлилось такое тепло, будто она проглотила огненный шар… И в глазах Лусии отразилось бескрайнее вечное небо…
Тогда капитан улыбнулся и тихо сказал:
– Я солгал вам. Разве вы бы осмелились войти в мою каюту?!
Лусия замотала головой, а зрачки ее янтарных глаз стали расширяться.
– Так знайте, теперь мы квиты, и, надеюсь, больше лжи не будет между нами, – сказал он и поспешно добавил: – Никогда…
Потом через минуту, показавшейся Лусии вечностью, почти шепотом сказал:
– Вам не нравится, как я смотрю на вас? А что в этом плохого? Разве кто-нибудь прежде смотрел на вас так, как я?!
Дэвид внимательно смотрел на девушку, пытаясь прочесть ее мысли, а Лусии казалось, что она – лишь сосуд, из которого медленно переливают ее жизнь в нечто более ценное, чему она еще не знала определения. Шелковое платье предательски сползло, открывая для взгляда совершенство юных женских плеч…
Лусия больше не могла противостоять тому, что с ней происходило. Она замерла, чувствуя, как огонь все больше опаляет ее сердце. Между тем взгляд капитана, подобно солнечному лучу, беспрепятственно блуждал по ее лицу и телу…
Тут корабельный колокол оповестил о позднем часе. Лусия вздрогнула, пробуждаясь от того жара, который внезапно охватил ее.
– Простите.
– Нет, это вы простите меня.
Она попробовала встать, но ноги не повиновались ей. Голова кружилась, руки не слушались, и она выронила часы, которые крепко сжимала.
