Сквозь отдаленный морской гул Лусия едва расслышала слова капитана. Дэвид Мирр спрашивал ее о самочувствии, но она не могла ни пошевелиться, ни ответить что-либо. «Боже, что со мной?! Я умираю?» С этими мыслями она провалилась в желанную синюю бездну Гипноса…
* * *
Предрассветные тени блуждали по стенам скромного пристанища Лусии. Девушка пыталась вспомнить, что с ней произошло накануне, но не могла. Что-то мешало или, точнее, не давало ей сделать это. Да, она обедала с капитаном, потом они оказались у него в каюте, потом он рассказал о себе. А дальше какой-то туман…
Неужели она совершила нечто ужасное?! Нет, этого не могло быть… Дэвид Мирр… Лусия не могла поверить в то, что он мог причинить кому-либо зло. Человек, поведавший такую тайну, доверившийся другому, не может совершить подлость. Или все же может?! Лусия содрогнулась при мысли, что было бы с ней, если бы на месте Дэвида оказался кто-то другой.
Нет, это неправда. Она цела и невредима, по всему телу разливалась истома… Что с ней? Она сгорит в огне, ее будут пытать в чистилище, если она будет думать о неверном… Но…
До сих пор был слышен его запах. Его руки… Теперь девушка не забудет их никогда! Нежные, горячие, крепкие… Ее прошиб озноб.
О чем она думает?! Святая Дева Севильская, защити ее от язычника! Не дай стать на путь погибели. Вот откуда этот страх… Никогда прежде она не позволяла себе даже думать о том, о чем думала теперь, никогда не позволяла мужчинам даже коснуться себя, или смотреть на нее так, как смотрел он! Боже правый, если завтра она не окажется в Кадисе, то неизвестно, что вообще будет с ней! Она погибнет только от одного его взгляда! Дэвид… Она мысленно представила его лицо… А его губы? «Дэвид», – выдохнула она и зарделась. Сладостное томление овладело ею снова. «Дэвид». Грудь горела, дыхание участилось…
«Нет, – убеждала она себя. – Я сильная. Это все происки сатаны. Мой жених – сэр Роберт Льюис – уж он-то точно не потерпит, чтобы его невеста думала о ком-то еще… Я его забуду. Я сделаю все, чтобы его забыть», – крикнула она кому-то в темноту. «Он – язычник, и нас ничто не может с ним связывать!»
В веселье шла Любовь; и на ладони
Мое держала сердце; а в руках
Несла мадонну, спящую смиренно…
Данте А.
На следующий день Лусия проснулась от собственного крика, растаявшего в звоне рынды. Что за чудовищный сон ей снился? Всякий раз, когда казалось, что она уже проснулась, сон снова и снова возвращался. И вот, отчаянно закричав, она наконец проснулась; проснулась с привкусом морской соли во рту. Постель была влажной, словно на Лусию ночью опрокинули корыто ледяной воды.
Ей снилось, будто она на палубе какого-то старинного судна. Ночь, темная, непроглядная, окутывает ее черным саваном, и кажется, что куда ни взглянешь, кругом бездна. Так тихо, будто все вымерло, и лишь слышно, как играет с колоколом налетающий порывистый ветер. А потом откуда-то выползает туман, серый, густой, как молочный кисель, и все ближе и ближе подползает к ногам девушки. Лусия сначала не замечает его. Она смотрит за борт, ищет, зовет кого-то, и бездна, словно акула, пытается проглотить ее…
Лусия старалась не верить в сны. По мнению дона Франсиско, пытаться истолковывать сны – большой грех, ведь в таком случае мы уподобляемся колдунам и ведьмам. Девушка наложила на себя крестное знамение и вышла из каюты…
На палубе сновали матросы. Одни закидывали сети, пытаясь поймать рыбу. Другие, закатав штаны и шлепая босыми ногами, драили палубу, проеденную морской солью и ветрами. Третьи, распевая пошленькую песенку, раскачивались в такт хода судна на «нитях» рангоута. Фрегат заметно сбавил скорость.
