– Что это? – спросила она.
– Что?
– То, что вы сейчас читали.
– Ад-Духа.
– Что?
– Это Коран, мое дитя.
Лусия немного поморщилась. Собственное незнание было неприятно, тем более, она была почти уверена, что это стихи о любви. Арабы, она знала это, были искусны в создании любовной поэзии. А он снова назвал ее ребенком!
– Где все?
– На берегу. Морякам не часто приходится бывать на суше, и они при любой возможности бегут с корабля.
– А вы?
– Кто-то должен смотреть за судном.
Какое-то время они стояли молча.
– Простите меня. Я была не слишком хорошей и послушной гостьей… И мне бы хотелось поговорить с вами.
– Да, я слушаю.
Как будто два совершенно разных человека боролись в ней. Ее пугало и в то же время влекло все, что было связано с именем Дэвида Мирра. Она должна была как-то отблагодарить его…
– Нет, не здесь, в вашей каюте, – сказала Лусия, увидев, что моряки возвращаются на «Οβίδιος»…
Когда дверь каюты захлопнулась, Лусия на какое-то мгновение осталась в полумраке. Капитан поспешно раскрыл окна.
– Я знаю, что не увижу вас больше…
Нервный ком в горле помешал Лусии сказать то, что уже жило в ее сердце и готово было вот-вот сорваться с языка.
– А мне кажется, я почти уверен, что увижу вас снова. Например, завтра…
– Вы еще смеетесь?! Я рада, что хоть изредка вы умеете смеяться… А мне почему-то не смешно.
Потом, помолчав, она глубоко вздохнула и продолжила:
– Я не хочу, чтобы вы думали обо мне плохо. Я знаю, что только мешала вам все время. Простите за это… И большое спасибо за все, что вы сделали для меня… Я знаю, что, если бы не ваше прямое участие, я, наверное, нет, точно никогда бы не выбралась из этой чудовищной страны! Эти жуткие лица, эти бесчеловечные нравы… Простите, что говорю так… Я все время забываю, ведь вы тоже из Марокко… Но то, что случилось со мной и с моим отцом… Я даже не знаю, жив ли он… Может быть, он здесь, и я даже не знаю об этом…
– Здесь?!
– Да, здесь. Мне так хочется в это верить! Мы так близко от Испании… и в совершенейшей недосягаемости до нее… Увы, судьба часто преподносит нам уроки… Ведь если бы не эта проклятая лихорадка, вы бы доставили меня в Кадис, как и обещали. Не правда ли?
– Конечно… А что еще вы знаете?
– Я знаю, что вы – хороший человек, сэр Дэвид. Ведь если бы на вашем месте был кто-то другой, он сделал бы все возможное, чтобы я никогда не оказалась в Англии… Поверьте, я тоже кое-что знаю о жизни, слышала о ней… В лучшем случае меня сделали бы пленницей и держали бы до тех пор, пока мой дядя или кто-то еще не заплатил выкуп. И потом… у меня, к сожалению, в данный момент нет ничего, что могло бы… чем бы я могла отблагодарить вас за вашу доброту, заботу, внимание, но если бы я могла…
– Нет, мне не нужно от вас ничего, я говорил, – поспешно заверил ее капитан.
– И все же выслушайте меня, сэр Дэвид! Я знаю, что вы потратили много денег, времени и сил… А я не могу быть такой неблагодарной… Меня всегда учили ценить людей… Поверьте, если бы я была дома, я могла бы… могла… Как же мне поступить?.. Так сколько вы отдали за меня Саиду? Сто тысяч?!
– Вы действительно полагаете, что все измеряется деньгами?!
Но Лусия словно не слышала его.
– Позвольте мне взять бумагу и перо?
Капитан кивнул. Лусия подошла к столу и что-то быстро-быстро, круглым, красивым почерком стала писать.
– Если у вас появится когда-нибудь такая возможность, если вы будете в Испании, в Севилье когда-нибудь… Это письмо передайте моей кормилице Каталине. Она прочтет и сразу все поймет. Там я написала обо всем, и она скажет управляющему, и тот выдаст сумму, которую вы скажите… Но если вдруг я окажусь дома, если вдруг мое письмо вернется ко мне…
