Голос Лусии заметно дрожал. Капитан стоял сзади, и она не видела, какими глазами он смотрел на нее. От его холодного взгляда не осталось и следа. Он накрыл ладонью ее маленькую, как у ребенка, руку. Лусия вздрогнула и затихла… Ее холодные пальцы какое-то время счастливо покоились под его большой горячей ладонью.
– Мне ничего от вас не нужно, – сказал он. – Но, возможно, если я когда-нибудь буду в Севилье, я непременно навещу вас. И знайте, это будет совсем по другой причине.
И он быстро и молча отошел к окну.
– Помните, – проговорила она, нарушая молчание, – Вы говорили, что похожи на одного из героев Овидия. Как его звали?
– Пигмалион.
– Пожалуйста, расскажите мне о нем.
– Зачем?
– Расскажите, прошу вас. Исполните мою просьбу на прощанье.
– Хм… Вы просите так, будто вас осудили… Ну хорошо, раз вы просите, то пусть будет по-вашему… Я говорил тогда о Пигмалионе. Он был талантливым художником и ваятелем с Крита. Οβίδιος описал его историю… историю жизни. Пигмалион жил уединенно на своем острове и избегал общения с женщинами.
– Почему?
– Просто он разочаровался в них… Но вот однажды Пигмалион вылепил статую девушки, статую столь прекрасную, что красота Афродиты меркла перед ней. И он влюбился не в живую женщину, а в свое творение… Эта статуя была тем совершенством, о котором можно сказать Materiam superabat opus[20], или Matre pulchra filia pulchrior[21]. В сравнении с живой Афродитой, которая безответно любила Пигмалиона и была ему почти что жена… Единственный изъян был у статуи. У творения Пигмалиона не было сердца, и она не могла ответить ему взаимностью. А он долго дарил ей украшения и целовал ее ноги.
– И что же потом? Неужели боги не дали ей сердца?!
– Нет. В жизни все по-другому. Боги не слышат людей, и статуя остается глухой, слепой и немой.
– А что же дальше было с Пигмалионом?
– Он умер бы от печали, если бы…
– Что? Если бы что?
– Если бы не море.
– Господи, какая печальная история! Но я все равно не понимаю, причем тут вы? – искренне удивилась девушка. – Неужели вы тоже когда-то любили статую?! На кого она была похожа?
– Однако вам пора собираться, – сказал Дэвид, выпрямляясь. – Вам еще нужно уложить вещи и – в путь.
– Я обещаю, что не забуду вас и не забуду того, что вы сделали для меня! – неожиданно воскликнула она.
– Сеньорита Лусия, не надо ничего обещать… Вы еще слишком молоды и стремительно даете обещания… Вы не знаете, что может с вами случиться, – голос капитана звучал громко и немного раздраженно. – И если все же вы когда-нибудь вспомните меня добрым словом… Хм… Доброе слово… Вот и вся моя награда… Наверное, достаточно…
Резкость и холодность его слов были совершенно противоположны его взгляду. В его ясных голубых глазах читалась грусть и глубокая нежность, но Лусия была слишком взволнована, растеряна, подавлена, чтобы понять, что это значит…
В дверях она столкнулась со старшим помощником.
– О, вы заняты, капитан? – спросил Фокс многозначительно, переводя взгляд с Лусии на капитана.
– Нет. Сеньорита Лусия Вернадес де Сааведра пришла попрощаться, – сухо ответил Дэвид. – Можете и вы сказать ей «до свидания».
Фокс выглядел несколько обескуражено.
– Что ж, прекрасная сеньорита, надеюсь, вы будете счастливы, – сказал старший помощник, почесывая затылок.
– Сеньорита Лусия Вернадес де Сааведра, правнучка Великого Командора, непременно будет счастлива… Мы искренне желаем вам счастья, сеньорита Вернадес.
