И от этого, от обилия рассказов о привидениях, о проклятии, становилось жутко.
Да, она спрашивала Роберта Льюиса о «ночном госте», на что тот, как обычно, отвечал, что все это выдумки суеверных, необразованных людей, то есть слуг, которым нечем заняться, и что никаких таких «шагов», «бряцанья шпор», «невидимого битья посуды», «полетов в пропасть» нет и быть не может. Человеческая фантазия, по его мнению, не знает границ, а уподобляться прислуге – недостойное занятие для леди.
В отличие от сына сэр Эдвард считал, что духи существуют и могут являться живым людям. И Лусия не знала, кому верить и как себя вести. Служанка Энн рассказывала, что видела как-то не то черта, не то еще кого-то, больно похожего на прадеда Роберта Льюиса – сэра Ричарда Льюиса, выпрыгивавшего из окна. Лусия не совсем доверяла горничным, однако Энн говорила так убедительно, что волей-неволей вами бы тоже овладел первобытный, «животный» страх.
Старые истории дополнялись новыми и значительно приукрашались. Слушая в очередной раз миссис Хатсон о «ночном происшествии», Лусия, наконец, убедилась в том, что это выдумки и что слуги сами себя пугают с той единственной целью, чтобы скрасить серые будни. И перестала обращать внимание на подобные разговоры. Но…
В ту ночь Лусии не спалось. За окном шел дождь, и в ее просторной спальне было довольно свежо. Девушка никак не могла согреться в постели. Уже все легли спать, и в доме наконец воцарилась тишина. Лишь слышно было, как огромные капли дождя барабанят по крыше да порывистый ветер бьет в окна, залетает в печную трубу.
Лусия встала с высокой дубовой кровати, подошла к двери и прислушалась. Большие, расписные часы стучали в гостиной; раздавался храп дворецкого на первом этаже да мерное похрапывание несравненной миссис Хатсон в смежной комнате.
Дом напоминал усыпальницу, надо добавить, роскошную усыпальницу с тяжелыми каменными сводами, изогнутыми линиями, выложенными мозаикой полами и гобеленовыми стенами. Догорала свеча, и вот последние капли воска были съедены темнотой.
Лусии стало зябко. Девушка собиралась принести дров и угля, чтобы разжечь огонь в камине. Она хотела попросить об этом кого-нибудь из слуг и надеялась, что в доме еще не все заснули. Она могла позвонить в колокольчик, который висел у изголовья ее кровати, но опасалась, что таким образом разбудит всех и потревожит сон несравненного сэра Роберта Льюиса и ставшего по-настоящему для нее близким – сэра Эдварда Готорна. Поэтому девушка тихо вышла из спальни и на цыпочках пробиралась на кухню, где хранились запасы дров и угля. Взяв последнюю свечу в коридоре, решительно направилась по винтовой лестнице вниз.
Внизу еще было прохладнее, чем на третьем этаже, где располагалась спальня Лусии. Издали она заметила свет, блуждавший по стенам коридора и замерший, наконец, перед дверью библиотеки. Значит, не одна она не спит, – подумала Лусия и отважно двинулась в полутемноту…
Кто-то был рядом. Лусия вовремя спряталась за гобеленом, когда дух Ричарда Льюиса нырнул в библиотеку. «Господи, неужели это правда. Неужели призраки существуют?» – подобная мысль если не напугала ее, но все-таки заставила быть осмотрительнее. «Может быть, мне померещилось», – сказала она и медленно раскрыла дверь библиотеки.
Кто-то не закрыл окно, и свинцовые капли дождя тут же стали заполнять паркетный пол. Широкие тяжелые багрово-красные гардины чуть дрожали, а в камине догорали последние угольки.
